– Ох! Вы правы, голубушка, правы кругом. Да я вот подумал, что и называть-то вас так не comme il faut[6]. А как? Госпожа учитель?
К некоторому удивлению собеседника, Мариэла задумалась, потом подняла голову.
– Когда мы с вами наедине – наставница, а на людях – по имени-отчеству. Мне кажется, так лучше. Но лишь после того, как я в самом деле стану вашей наставницей.
– И опять ваша правда.
Двумя часами позже Пирогов напросился к Нахимову «на чай». Сказать правду, тот напиток был порядочно разбавлен добрым берлинским ромом. Отдать доктору должное: в его словах не проскальзывало ни капли зависти.
– Павел Степанович, верьте чести: глаза тому матросику выжгло! Клянусь Крестом Животворящим! А она их вылечила за… ну, и часу труда не положила. Как перед Господом! И руку Белых спасла! Об ожогах и вовсе ни слова не говорю. Ну, тут бы я тоже… кхм… кое-что мог, но ведь после и шрамов никаких! Да тот, с глазами, проснётся с такой чистой рожей – хоть сразу под венец! Эх, если бы этакого лекаря да к нам на жалованье… И добавить обязан: чванства в ней никакого. С правилами этикета не особо знакома, это верно, оттого и почтительности, может, не хватает, но слышали бы вы, как она отзывается о своей наставнице! Хотел бы я, чтобы мои ученики так всегда обо мне говорили.
А через день трудами княгини Мешковой отыскался именно такой дом, о котором думала Мариэла: окружённый садом с забором. От дома до дороги было не менее пятнадцати сажен.
Тем временем строительство шло полным ходом. Принимали участие все (за исключением Мариэлы), даже лейтенант Малах. Слабо разбираясь во флотских вопросах, он понимал дело в разведке и контрразведке. Поэтому за лейтенантом по молчаливому соглашению кораблестроителей оставалось принятие мер безопасности.
Слипа для спуска на воду пока не существовало, но стапель был, хотя и небольшой, на нём деловито трудились иностранцы, а лейтенант Семаков, втайне рассчитывавший на капитанскую должность, всеми силами вникал как в процесс, так и в принципы.
Надобно признать правды ради: надежды российского офицера были небеспочвенны. На мостик стотонного кораблика никто бы не поставил даже капитана второго ранга, а вот лейтенанту такая должность была вполне по размеру. Следует также отметить, что и мостика-то не было. Была рубка с довольно большими оконными проёмами. Стекла для неё ещё не были готовы, но их наличие смущало Семакова заранее.
– А ну как в бою эти стёкла выбьет?
