– Семь, ваше благородие!
Малах глянул на щиты и решился.
– Риммер Карлович, давай «Гладкую воду».
Серебряная пластина амулета почти целиком скрывалась в ладони иностранного капитана. Её увидели только Семаков и Мешков, да и то лишь потому, что к действиям всех иномирцев они приглядывались особо тщательно. Зато эффект от применения заметили все, кто был на борту.
Круг гладкой воды был огромен: сажен сорок, не меньше. Зеркальная гладь в нём вопиющим образом не сочеталась с порывистым ветром, а заодно противоречила опыту моряков российского флота. Но удивляться было некогда. Малах отдал команду:
– Подача гранат – товсь! Заряжай!
Одновременно последовали реплики от русских офицеров:
– Семь кабельтовых до первого щита.
– На такой дистанции да без волнения – и мои бы с первого залпа накрыли.
– Пожалуй что так, Михаил Григорьевич.
Пять серых тупоносых гранат легли в лоток. Все глаза устремились на Малаха, который стоял, чуть согнувшись, у казенной части орудия и приглядывался. Самыми внимательными были комендоры. Но даже они заметили первый выстрел только по движению затвора, который с негромким металлическим стуком сдвинулся, дал следующей гранате уйти в ствол и скользнул обратно, досылая снаряд.
Звук дошёл с опозданием. Столб воды от чудовищного взрыва гранаты поднялся явно выше мачты шлюпа. Зрители даже не успели ругнуться, как грохнули ещё два взрыва.
Уже после того, как третий столб опал, а обломки щита, крутясь, попадали в воду, князь Мешков машинально отметил в памяти: «Первый недолётом двадцать сажен, второй – десять, третьим накрытие. Ни одного перелёта. Очень мощные взрывы: и на линейный корабль хватило бы одного для критического повреждения корпуса».
Вслух же было сказано:
– Отменно стреляли, Малах Надирович.
– Цель была лёгкая, Михаил Григорьевич, – проявил скромность артиллерист из иного мира. – Максимушкин, к гранатомёту! Делай так, чтобы мушка и прорезь совместились вровень… Готов? Приглядывайся пока, минута у тебя есть. Вон второй щит. Один палец – на спуск, второй – на ползунок… И не торопись с выстрелами. Щит в ответ стрелять не будет.
Комендор про себя отметил, что ворочать ствол совсем не трудно, а целиться по мушке и прорези – дело наипростейшее. Из осторожности первый выстрел он дал с большим недолётом. А вот второй был позорно смазан: взрыва вообще не случилось. Об этой возможности чужестранный артиллерист и предупреждал. Третий – снова недолёт, хотя и ближе. От четвёртого разрыва щит аж подскочил, но не развалился. С пятого выстрела мишень разнесло в мелкие щепочки.
