– Надо. Это не гостья, а как раз по поводу болезни.
Возразить было нечего.
Княгиня чувствовала себя прескверно, но находилась в почти ясном сознании. Вот почему вид мужа, появившегося в спальне в компании с незнакомой дамой, показался зрелищем не из обычных. Но князь не дал удивлению жены развиться, перехватив, как и подобает офицеру, инициативу:
– Дорогая, разреши представить тебе Мариэлу Захаровну. Она учёный доктор, приехала издалека. Я её пригласил ради тебя. Госпожа Мариэла, это моя жена Татьяна Сергеевна.
Неожиданно для всех и в нарушение светских правил заговорила посетительница. Тон показался знакомым княгине. Именно таким раздавал приказы домашним её дедушка, отставной полковник Волков. Пожалуй, только любимая внучка осмеливалась (да и то не всегда) противоречить приказам. А ещё уши резанул отчётливый акцент.
– Князь, не будем терять времени на пустые разговоры. С вашего позволения, я… – тут иностранка чуть запнулась, – вымою руки, осмотрю больную, потом выйду к вам, всё расскажу, а уж после начну лечение.
Мытьё много времени не потребовало. Магистр втихомолку воспользовалась сигнализатором негации, но тот ничего не показал. Далее женщина-доктор вежливо, но решительно попросила хозяина выйти, аккуратно закрыла дверь, потом мягко обратилась к потрясённой больной:
– Ничего не бойтесь. Я не буду даже касаться вас руками, позвольте только отбросить одеяло… Так…
Маг жизни подумала, что диагноз поставил бы без ошибки даже студент-второкурсник (соответствующей специализации, понятно). Но кое-какие детали вызвали небольшое поднятие бровей. Тут не только воспаление лёгких присутствовало… интересно. Похоже, можно получить политические выгоды.
Не прошло и пяти минут, как Мариэла снова накрыла больную одеялом и встала.
– Мне всё ясно, княгиня. Сейчас я выйду, переговорю с вашим мужем, а потом вернусь и начну лечение.
Татьяна Сергеевна даже не собралась с ответом, а непонятная женщина уже исчезла за дверью.
Князь в нетерпении ожидал в гостиной, меряя её шагами из угла в угол. Рядом с дверью стояла горничная. В глазах её читалась твёрдая решимость защищать хозяйку от немки.
Тон мага жизни был тем же самым, то есть командным:
– Михаил Григорьевич, мне срочно нужны бумага и… чем писать.
– Фрося, принеси.
Строптивая прислуга подчёркнуто неторопливо вышла из комнаты и вскоре вернулась с листом и карандашом. По её мнению, пера с чернильницей эта барынька не заслужила.
Женщина-доктор уселась за стол и через пару минут протянула хозяину дома исписанный лист.
