Стрелок подошёл к прилавку, взял длинную конфету в хрустящей обёртке, и протянул её девочке «Займись этим».
Подскочивший юнец зашипел:
— Ты… Я хотел бы посмотреть на твои деньги.
— Ты? А сам ты кто…Смит или компания?
Приказчик метнулся к шнурку, торчащему из стены, и трясущимися руками стал дёргать его. Где-то за дверью, внутри дома затренькал колокольчик. Наконец дверь за прилавком распахнулась, на пороге встал всклокоченный заспанный здоровяк со старомодным дробовиком в руках.
— Сэр?
— Добрый день…Вы, мистер Смит? — Здоровяк энергично затряс головой — Вот этот зелёный джентльмен не верит, что мы с деньгами старые приятели…Я хотел бы прикупить у Вас малость товара.
— Сэр?…
— Вас интересует, какого цвета мои деньги? Впрочем, выбирайте сами.
И опустив руку, черпнув полной горстью из сумки, висящей на поясе, вывалил полную жменю на прилавок. На банкнотах топорщили облезлые крылья имперские орлы, с ленивым презрением смотрели президенты, склонив голову набычились бизоны, заморенный индейский вождь с кокошником из перьев предавался нирване. На серебряных монетах капризно надули пухлые губы толстухи в диадемах, грешили архитектурными излишествами мексиканские реалы и козлиными бородами песо. Тускло отсвечивали золотом десяти и двадцати долларовые монеты.
— Сэр?!..
— Пусть этот малый займётся этой доброй женщиной, а я скажу Вам, что надо мне…
* * *
На прилавке постепенно вырастала гора покупок. Цельный кусок хамона, горшок с патокой, кастрюля, сковородка, пакеты и кульки с кофе, сахаром, конфетами, лакричными леденцами и прочей мелочью, стояли крепкие рабочие башмаки и маленькие туфельки с башмачками, пара полосатых носков, женские юбки, детская одежда, сбоку лежали большущие цветастые шали и гребни для волос… Притулились к стойке и оплыли боками два мешка с крупчаткой и фасолью…
* * *
— Синьор. Я выбрала всё, что Вы сказали…Можно мне уйти?
— Уйти? Кто же уходит на Рождество без подарков, синьора. — Взял с прилавка юбку, гребень и, завернув в шал, подал ошалевшей женщине. Ловко выудил из кучи полосатый носок и щедро сыпнул в него, тонко зазвеневшими монетами, и положил поверх свёртка, в который вцепилась мексиканка — Весёлого Рождества.
— …Куда уж веселей. Ой….Храни Вас Бог, сеньор.
* * *
Они подъехали к перекошенной хибаре. Где-то позади, скрытая пеленой снегопада, поскрипывала двуколка с покупками. Открылась дверь и, бережно неся живот, из него вышла женщина.
— Мама, мама! Я заглянула ему под шляпу. Там ничего нет. А папа говорил, что он по уши в крови!
