И вдруг из-за поворота выскочил, гремя на всю округу, отставший от колонны танк. Я машинально поднял руку, а он, чудак, взял и остановился. Люк с грохотом распахнулся и из железного зверя высунулась неожиданно голубоглазая улыбка.
— Тебе куда? — спросила улыбка, показывая редкие мальчишечьи зубы.
— Мне в Одессу. — Нерешительно сказал я.
— Давай, залазь, только мы в Николаев. — Выдал командир военную тайну. — Так что подбросим до одесского поста ГАИ. А вообще, ты кто? — проявил он запоздалую бдительность.
— А никто. — Пошутил я в свою очередь. — Английский шпион.
— Ну тогда тем более залазь. Мы тебя прямо в контрразведку.
Под Васильевкой уже вечерело, и было ясно, что на мамины именины я опаздываю. Мы открыли две бутылки «Негру де пуркаре», которые я вез на семейное торжество.
— Три месяца в рот не брали.
— А что братья не угощали?
— Угощали.
И механик рассказал такое, что мне захотелось быть английским шпионом. Мама, если бы я ей все пересказал, воскликнула бы.
— Мало им евреев, они уже за чехов взялись.
К воротам города мы подъехали в час ночи.
— Ну хиба ты зараз найдешь трамвая? — перешел после вина на украинский язык Сережа.
Вот черт, по пьянке выдал таки имя лейтенанта. В КГБ, которое ликвидировали, ему не простят то, что он меня в танке в Одессу подбросил да еще и за Чехословакию военную тайну выдал. Так его ж уже ликвидировали этот Комитет Государственной Безопасности, вместе с государством, кто ж не прощать-то будет? Знаем мы кто. Государство-то ликвидировали, а в сером здании на улице Еврейской, вот парадокс — КГБ на улице Еврейской, Берия бы повесился, — так вот в этом сером здании кто-то перебирает наши папочки, чтобы не потерять квалификацию и письма читает от наших доброжелателей: «Прошу учесть, в квартире моего соседа вчера шепотом ругали Советскую власть.»
Дорогой Иван Иванович, что ж вы людей отвлекаете? Это по телевизору.
— Так як, хлопцы, подбросим шпиона до хаты? Соборка — цэ недалэко. Я тут в тюлькином флоте вчився, город малэнько знаю.
В танке я и днем бы не сориентировался. А ночью совсем заплутал. Притом в двух шагах от нашего дома. Хорошо, что нам попался подвыпивший мужичок, трезвый наверняка бы сиганул в первую попавшуюся парадную. Ночью, в Одессе, танк! А этот встал на обочину и, как вождь на броневике, вытянул вперед руку.
— Привет освободителям города-героя Одессы. Братцы, шо будете брать первым — телеграф, радио, горисполком?
— Соборную площадь. — Высунулся из люка Сережа.
