За запертыми стеклянными дверьми фойе ждал Эрих, в руках он держал большую коробку в подарочной упаковке. Дженни с тревогой смотрела, как предвкушение на его лице сменилось неудовольствием, когда он увидел ее и Кевина.
Дженни открыла дверь, чтобы впустить Эриха, и быстро сказала:
— Кевин заскочил всего на минутку. Прощай, Кевин.
Двое мужчин уставились друг на друга, ни один не проронил ни слова. Потом Кевин улыбнулся и наклонился к Дженни. Поцеловав ее в губы, он проворковал:
— Замечательно было повидаться с тобой. Спасибо еще раз, Джен. Увидимся в Миннесоте, родная.
— Мы пролетаем над Грин-Бэй, штат Висконсин. Высота - тридцать тысяч футов. Мы приземлимся в аэропорту Твин-Ситиз в семнадцать часов пятьдесят восемь минут. Температура в Миннеаполисе - восемь градусов по Фаренгейту. Чудесный ясный день. Надеемся, вам нравится полет. Еще раз спасибо, что летите рейсом компании «Норд-Вест».
Ладонь Эриха накрыла руку Дженни.
— Нравится полет?
Она улыбнулась:
— Очень.
Оба опустили глаза на золотое обручальное кольцо его матери, которое теперь красовалось на пальце Дженни.
Бет и Тина уснули. Стюардесса убрала подлокотник между сиденьями, и малышки свернулись калачиком, их темно-рыжие кудряшки переплелись, новые зеленые бархатные джемпера и белые пуловеры с высоким воротом немного помялись.
Повернув голову, Дженни разглядывала плотные облака, плывущие за иллюминатором. Несмотря на счастье, она до сих пор злилась на Кевина. Да, он слабый и безответственный, но она всегда считала его в общем-то добродушным. Но Кевин оказался собакой на сене. Ему удалось омрачить их свадебный день.
После ухода Кевина Эрих спросил:
— Почему он благодарил тебя и что имел в виду? Ты пригласила его в наш дом?
Дженни попыталась объяснить, но оправдания ей самой показались фальшивыми.
— Ты дала ему триста долларов? — недоверчиво спросил Эрих. — Сколько он тебе должен, учитывая алименты и то, что он занимал?
— Но мне это не нужно, а мебель была наполовину его.
— Или, может, ты хотела удостовериться в том, что у него хватит денег приехать к тебе в гости?
— Эрих, неужели ты веришь в это? — Она с трудом подавила слезы, но Эрих успел заметить их.
— Дженни, прости меня. Я виноват. Я тебя ревную. Признаю это. Мне ненавистен сам факт, что этот мужчина вообще прикасался к тебе. Я не хочу, чтобы он когда-либо еще хоть пальцем до тебя дотронулся.
— Не дотронется. Обещаю. Во всяком случае, я благодарна ему за то, что он подписал бумаги на удочерение. Я до последнего момента держала кулаки.
