Чем ты собираешься его кормить? Я еще стараюсь отшутиться:
— Грудью.
— Ты себя прокормить не можешь. Куда тебе собаку заводить. Она у тебя сдохнет от голода.
— Я ведь не сдох. Живу.
— Разве это жизнь! Посмотри на себя в зеркало. Ты скоро просвечиваться будешь.
Честно говоря, это начинает меня злить. Мне двадцать пять, ей двадцать восемь лет. Ей кажется, что такая несерьезная разница дает ей право читать мне…
— Сколько тебе лет? — спрашивает она, прекрасно зная мой возраст. — Какая может быть собака? Тебе ребенка кормить нечем! Ты фруктов ему не в состоянии купить!
— При чем тут ребенок?
Она раздувает ноздри и тяжело вздыхает. Видимо, пытается продемонстрировать свое возмущение.
— Значит, ребенок ни при чем! И жена ни при чем! Хорошо! А я?
— Что — ты?
— Я тебя интересую?
— Допустим.
— Допустим?
Я беру из пачки сигарету, закуриваю.
— Ксюша, чего ты хочешь?
— Я хочу жрать!
Она не сказала, а выкрикнула мне эти слова в лицо. И как-то так постарела… Не знаю. А это слово «жрать» мне вдруг таким грязным показалось. Такое отвращение я почувствовал, что меня чуть не стошнило. Однако внешне я остался совершенно спокойным.
— В смысле, ты хочешь есть? — спрашиваю.
— Да! Есть!
Почему я терплю, думаю я. Свою жену, которую, в отличие от этой суки, хотя бы уважаю, я мог ударить за менее наглое поведение. Я говорю ей:
— Ксюша, если ты хочешь покушать — поешь. В холодильнике лежат пельмени. Колбаса.
Она наигранно смеется и тут же обрывает смех.
— А кто, — спрашивает она медленно, — купил эти пельмени? Купил хлеб, колбасу, яйца?.. Кто купил сигареты, которые ты куришь? Кто вообще все всегда покупает?
Это попрек. Мы все очень боимся попреков. Но некоторые из них заслуживаем.
* * *
Сегодня у тебя открылись глаза. В прямом и в переносном смысле. Ведь, возможно, прижимаясь ко мне вслепую, ты думал, что я твоя мать. А теперь ты видишь, что внешне я совсем не похожее на тебя существо.
Впрочем, широко открытые глаза еще не признак хорошего зрения.
Но если ты все-таки видишь, скажи, как тебе этот мир? Как тебе я? А моя жена? Молчишь? Мудро. Весьма. Вот что я тебе скажу. У тебя очень правильный взгляд на все это. Дай лапу!
Извини. Я немного выпил. Ты не пьешь? Согласен. Рано. Еще молоко на губах не обсохло.
Я тоже не пью. Не пью, не пью, а потом — раз! — и в драба-дан. Как собака. Прости. Вырвалось.
На самом деле я собак уважаю. А тебя — особенно. Ты мне симпатичен. Ты молчишь. Не перебиваешь. Слушаешь. Мало гадишь. Много ешьт-Сам ты черненький, а на груди белое пятнышко. О чем говорит это белое пятнышко? О многом!
