— Сегодня будешь стоять против Назгулаева. Когда он разойдется — где-то в середине раунда, нанесешь ему удар правой. Да пожестче. Это научит его никогда не терять бдительности.
Мы обожали эти моменты. Такое наслаждение врезать тому, кто уверен в своей неприкосновенности. От души.
Платил Буденко щедро. Но и было за что. Боксерский шлем, если что, от сотрясения мозга не спасал.
Летом 99-го Буденко был застрелен у подъезда своего дома. Накрылся наш заработок…
Чем бы я ни занимался, это не могло продлиться больше месяца-двух.
Работу я менял, но мое отношение к труду оставалось неизменным. Делать я ничего не хотел.
И вот теперь я зарабатываю в среднем полторы тысячи долларов в месяц.
Но разве я работаю?
Что такое актерское мастерство? Баловство.
У меня мама начала пить, когда мне было двенадцать. Напиваясь, она заставляла звонить отцу:
— Скажи, что мы в нем не нуждаемся, — науськивала она. — И спроси: «А душа у тебя не болит, папа? Ведь я твой сын и расту без тебя!»
Я набирал номер (недобирая одной цифры) и говорил в пустую трубку. Я говорил! Я вещал и слушал! Я возражал и спорил! И отвечал воображаемому собеседнику-папе! Ох, как я его стыдил. И защищал мать. А затем, положив трубку, успокаивал маму:
— Он сказал, что любит тебя. Но сейчас не может с нами жить. Он сказал, что приедет в октябре. Ему самому тяжело. Он очень любит нас. Он очень любит тебя, мама.
Мог ли я сфальшивить? Ни в одном звуке! Ни одной буквой! Я верил в то, что говорил. Чтобы верила она. И довольная — дай бог — ложилась наконец спать.
Я рассказал эпизод. Таких эпизодов была тьма. Однажды мы даже поехали, чтобы я поджег отцу дверь.
— Поджег? — спросила мама.
— Поджег! — ответил я. — Запылала за милую душу. Мать осталась довольной. Любовь…
Что для меня после этого сыграть, например, Меркуцио? Помните? «Чума возьми семейства ваши оба!» Детский лепет!
Чтобы мама не выгнала щенка, я сымитировал эпилепсию.
Актерским мастерством я зарабатываю деньги. И получаю удовольствие. Потому что даже выкладываясь — не чувствую особого труда.
Другое дело — литература. Я потею, злюсь и тружусь над каждой строчкой. И не бываю доволен… Не был доволен ни одной опубликованной вещью…
Ну и что? Мне, как и красному горлопану, «и рубля не накопили строчки».
Да, я актер — потому что за это мне платят деньги. Но я писатель — потому что за это мне почти не платят. И я вспоминаю отца своей девушки, полковника, который спросил:
— Чем занимаешься?
— Да так, — замямлил я. — В театральной студии учусь, пишу стихи и прозу… На гитаре играю…
