Что ни утро, мы с Александрой беседуем на мягком синем диване.
Сейчас мы лакомимся черешней, которую я купила на оставшиеся евро для своей новой семьи. Черешню выращивали еще в античную эпоху: сбор черешни на горных склонах упоминается у Овидия.
Я забрызгала соком шелковый топ, который подарила мне Ингрид для облегчения боли от ожогов медузы.
— А как это понимать, София?
— Как понимать что?
— Слово на твоем топе.
Я стала думать, как бы растолковать ей слово «обесславленная».
— Это значит «лишившаяся доброго имени», — ответила я. — Принесшая его в жертву настоящей, большой любви.
Она смущается.
— По-моему, это не совсем правильно.
Интересно знать: не считает ли она, что принести нечто в жертву большой любви — это не совсем правильно для такой, как я?
— В этом слове сквозит какая-то неодолимая сила, — продолжает она.
— Да, оно предполагает неодолимые, сильные эмоции, — подтверждаю я. — Говоря «обесславленная», мы подразумеваем бурное прошлое.
Накануне мне опять приснилась Ингрид.
Мы с ней лежим на пляже, я кладу руку ей на грудь. И мы вместе засыпаем. Будит меня ее возглас: «СМОТРИ!» Она показывает отпечаток моей руки. Он белым узором выделяется на загорелой до черноты коже. Ингрид обещает носить этот след клешни чудовища для устрашения врагов.
Александра просит меня купить полкило фарша из баранины и отнести кухарке. Та приготовит на ужин мусаку.
— Это греческое национальное блюдо, София.
Точно не помню, но вроде бы мама раньше такое готовила.
Пошла я на мясной рынок и остановилась у прилавка с овечьими головами под лампами, болтавшимися на длинных шнурах. Овцы здесь были постарше нежных ягнят на тапках Александры. Эти животные стали жертвами кровопролития. Их печень горками лежала на убранных в холодильники серебряных подносах. С крюков веревками свисали кишки. Убийство вершилось без всяких формальных ритуалов, способных примирить мясоедов со смертью животных. Когда первобытный человек отправлялся на охоту, это было травматическое, опасное занятие. Соседствуя с животными, он не мог спокойно слушать их крики, видеть море крови, а потому придумывал обряды и ритуалы для оправдания убийства. Женщины и дети требовали постоянного кровопролития для поддержания собственной жизни.
У меня в кармане завибрировал мобильный. Пришло сообщение из Испании, от Мэтью.
Гомеса нужно остановить.
Вчера твоей матери пришлось делать регидратацию.
Этому шаману только бить в барабан.
С каких это пор Мэтью озабочен лечением моей матери?
