— Подвинься ближе, Зоффи.
Пододвигаюсь ближе. Теперь ее губы прижаты к моему уху на подушке из водорослей.
— Ты — голубая планета с пугливыми карими глазами, как у маленького зверька.
С ошибочным прочтением вышитого ею слова я решила смириться. Кто я такая, чтобы критиковать, как она мыслит при помощи своей иглы, даже если мне обидно?
— Зоффи, зачем ты по ночам жжешь эти спирали цитронеллы?
— А как ты узнала?
— По запаху.
— Этот запах, — говорю, — комаров отпугивает. А меня успокаивает.
— Значит, тебе тревожно, Зоффи?
— Да. Похоже на то.
— Мне это в тебе нравится.
Ингрид хлопает себя по рукам и плечам, потому что здесь полно слепней. Как правило, она обходит этот пляж стороной, но ради меня сделала исключение. Рассказывает мне про Ингмара, чьи дела пошли в гору после того, как утонула обезумевшая собака Пабло.
— Не переживай, Зоффи, ты дала этому кобельку свободу умереть.
Нет-нет-нет (нашептывается ей в ухо).
— Ты оказала ему добрую услугу. Сидя на цепи, он был уже мертв. Это не жизнь.
— Он не был мертв. Он хотел изменить свою жизнь.
— Животные лишены воображения, Зоффи.
Ее рука ложится мне на живот.
— Может, он вовсе и не утонул.
— Ты его видела?
— Нет.
— Ты в последнее время слышала, как он воет?
— Нет.
— Давай сменим тему, я тебе еще кое-что расскажу про Ингмара.
— Давай.
В своем нежно-голубом, отделанном бахромой бикини она лежит на бедре. Время от времени на солнце вспыхивает ювелирный камешек у нее в пупке.
— Ты готова, Зоффи?
— Да.
— Пока ты была в Афинах, на наш местный пляж нагрянула морская полиция на специальном катере. Взяли пробы воды и обнаружили разлив бензина. Всех выгнали из воды. Ингмар злился, потому что эта шумиха причиняла беспокойство клиентам. Он выскочил из своей палатки в одних трусах и стал доказывать полицейским, что они ошиблись, что приборы у них неточные, что море прозрачное, а значит, чистое. Тогда уже разозлились полицейские и велели ему глотнуть этой воды. Он взял пустую бутылку, набрал морской воды и выпил, а потом и говорит, мол, да, действительно, был разлив бензина. Так теперь он мучается рвотой, работать не может и собирается засудить морских полицейских за то, что они его вынудили пробовать воду.
— А ведь в ней мог плавать труп собаки Пабло.
— Вот именно, Зоффи! Так и есть! Утонувший кобелек заразил воду.
Солнце льется на ее удлиненное золотистое тело.
— Значит, ты от меня сбежала, чтобы проведать папашу?
— Я от тебя не сбегала.
— Расскажи про сестренку.
