Протест настоящего мужчины | страница 30
И вдруг… Это было словно указание свыше, с самих небес! Что, если я заберу пистолет себе, а Санни подложу книгу? В шайке от Санни никогда не будет толку — он любит читать. Такой усердный ученик может много чего вычитать в моей книжке! А Санту он, как и я, не видел, значит, расстраиваться из-за подарка не будет. Кому станет хуже, если я поменяю подарки? Никому. Да я даже сделаю Санни добро; знай он об этом, сам бы меня потом благодарил. Мне вообще это нравится — делать людям добро. А может, Санта и сам так хотел распорядиться, да перепутал наши чулки. Что ж, ошибки со всяким случаются. И я положил книгу, карандаш и ручку в чулок Санни, а пистолет — в свой. Потом лег в постель и заснул сладким сном. Да, предприимчивости в те времена мне было не занимать, это точно.
Разбудил меня Санни — сказать, что приходил Санта-Клаус и подарил мне пистолет. Я, как полагается, удивился, даже сделал вид, будто разочарован таким подарком, и, чтобы отвлечь внимание Санни, попросил показать его книжку и расхвалил ее до небес.
Мой братец готов поверить всему на свете, и, естественно, он сразу побежал хвастаться подарками перед мамой и папой. Для меня это была трудная минута. Мама так повела себя после истории с прогулом, что я стал ее побаиваться, но меня утешало другое: единственный свидетель, который может вывести меня на чистую воду, сейчас далеко, на Северном полюсе? Я приободрился, и мы с Санни ворвались в комнату родителей с подарками, крича: «Смотрите, что нам принес Санта-Клаус!»
Папа и мама проснулись, мама заулыбалась, но улыбка эта длилась секунду. Мама посмотрела на меня, и лицо ее изменилось. Этот взгляд был мне знаком. Очень хорошо знаком. Так она смотрела, когда я вернулся с реки, когда сказала, что мне нельзя верить.
— Лэрри, — тихо произнесла она, — где ты взял этот пистолет?
— Санта положил его в мой чулок, мамочка, — ответил я, стараясь изобразить обиду, хотя в душе был поражен: как она обо всем догадалась? — Честное слово, положил.
— Ты украл пистолет из чулка твоего младшего брата, пока он спал. — Голос ее дрожал от возмущения. — Ах, Лэрри, Лэрри, есть у тебя хоть капля совести?
— Ну ладно, ладно, — заворчал отец. — Сегодня же рождество.
— Конечно! — воскликнула она с неподдельной горечью. — Тебе-то все равно. А я не хочу, чтобы мой сын вырос лгуном и вором, понимаешь?
— Ну какой он вор, жена? — запальчиво возразил отец. — Что болтаешь, опомнись! — Он страшно сердился, когда в минуты блаженства ему кто-то мешал, а сейчас ему в придачу было, наверное, стыдно за свое вчерашнее поведение. — Ну-ка, Лэрри, — и он потянулся к деньгам, лежавшим на туалетном столике, — вот тебе шестипенсовик. А вот еще один — для Санни. Только не потеряйте!
