Так пролетел декабрь, за ним минул январь, тяжелой поступью прошел февраль, промелькнул март, а вьюга все так же гуляла за окном, сугробы и не думали уменьшаться.
Сунчица задумчиво сидела у окна, поглаживая лежавшую у нее на коленях голову Локи, млевшего от удовольствия.
– Когда же весна?.. – В ее голосе слышала тоска.
Тилль поднял голову от книги:
– Ее не будет. Зима – это навсегда. – Его слова прозвучали как приговор.
– Будет! Она всегда приходит, я покажу ее тебе! – запальчиво воскликнула Сунчица, вскинув голову, и кончики ушей у нее даже покраснели от возмущения.
– Ты знаешь, как устроен наш мир? – Его холодная рациональность как будто убивала все живое вокруг. – Мы живем не снаружи, а внутри, внутри полой сферы, а солнце – это кусок льда, висящий в ее центре, что согревает и освещает нас лучами холода.
– Откуда ты взял такие глупости?! – Она прикрыла голову руками, словно прячась от того, насколько же он ничего не понимает.
Тилль поднял книгу и помахал ею:
– Прочитал в старых гномьих книгах. – Он и правда верил в то, что абсолютно все можно прочитать в книгах, как будто там есть и вкус утренней росы, и мерцание лунного света, и еще сотни и сотни ощущений и эмоций, к которым можно прикоснуться, вдохнуть, ощутить, но вряд ли получится описать даже всеми существующими на свете словами, состоящими из букв.
– Это твои гномы живут в земле! – практически кричала Сунчица. – Скоро совсем уйдут в свои норы, а мы живем тут, сверху, и солнышко – это никакой не лед, оно ласковое и теплое… – Она сердилась на него за то, что он до сих пор будто покрыт тем инеем, и на себя за то, что не могла показать ему мир таким, каким его видит она. На глазах у нее выступили слезы.
– У тебя роса на лице! – В его обычно одноцветном голосе промелькнуло удивление.
Едва слышно она прошептала:
– Это слезы…
На следующее утро Сунчица мягко спросила:
– Ты чувствуешь этот пряный душистый запах? – Она верила, что сможет найти прореху в его ледяной броне. – Это дикие розы, что цветут летом под окном, из моего предрассветного сна. – И с надеждой заглянула в его холодные синие глаза.
Он старался, хотел ощутить то, о чем она говорит, но, кроме холода, который все не отпускал его, ничего не мог нащупать внутри себя. Тилль грустно помотал головой. Тогда Сунчица запела. Запела своим удивительно чистым голосом на мелодичном языке своей родины. Чудесные звуки заполнили всю хижину и, казалось, раскрасили мир вокруг яркими детскими красками. Закончив петь, она заглянула в его глаза:
