— Леха мечтает попасть в танкисты, — деловито сообщил Коля. — А я бы пошел в летчики.
Володя достал из чемодана гостинцы: круг дешевой колбасы, пакетик конфет — все, что удалось купить на сэкономленные деньги.
— Где сейчас Алексей?
— Пошел увольняться с работы.
Володя снял пиджак, сбросил рубашку и пошел на кухню умываться. Коля же занялся примусом, звенел кружкой, наливая воду в чайник.
— Мишку Кожевникова и Алика Малявина тоже берут.
— Малявин же имел отсрочку, — сказал Володя, отфыркиваясь около умывальника.
— Ну и что? Наш Леха тоже имел отсрочку.
Вернувшись в комнату, Володя долго утирался полотенцем. Он не знал, как отнестись к тому, что Алексея призывают в армию. Два, а может и три, года его не будет дома. Старший брат — главный помощник матери, опора семьи. Да тут еще и он, Володя, осенью уедет в Москву. Мать останется одна с Колей. Непросто складывалась жизнь.
— Это для мамы. Погляди-ка.
— Ух ты! — воскликнул Коля, рассматривая ткань. — Красивая!
Володя аккуратно свернул материю, положил на комод. Туча белого дыма поползла через открытую дверь из кухни: заглох примус.
— Чертов паровоз! — в сердцах воскликнул Коля.
13
Алексея провожали в пятницу. За столом сидели Серега Щеглов, побритый, наодеколоненный так, что за десять шагов слышно, рядом Кукин, их жены — Клавдия и Анна, обе в новых кофтах, дальше два парня в одинаковых синих костюмах — шоферы из гаража, где работал Алексей. Еще была приглашена Алексеева «зазноба», как выразилась Клавдия, — Галка с Красного Перевала.
— Зазнобу-то, тетя Даша, посадите поближе к Алексею, — сказала Клавдия. — Пущай помилуются.
— Да они и без меня сядут рядом, — ответила мать.
Володя с Колей примостились на краю стола; на обоих были рубашки нежно-розового цвета. Матери дали материал на Октябрьские праздники как премию, хотела платье скроить, да передумала, и тетя Варя быстро сшила ребятам рубашки.
Сейчас мать с тетей Варей метались с тарелками, разносили закуски. Мать спрашивала:
— Пироги-то подавать теперь или погодя?
— Обождем с пирогами, не торопись, — отвечал за всех Щеглов.
За столом разговор шел о службе в армии.
— Первое дело — порядок, — говорил Кукин, насупливая редкие брови. — Там тебе не дадут взбрыкивать. «Есть!» — и все, не шурши.
— А как же — дисциплина, — вторила ему Клавдия.
— И чтобы все было на большой палец, Алексей! Давайте выпьем, дорогие товарищи, — предложил Щеглов, поднимая стопку.
— Будь здоров, Леха!
Мужчины выпили до дна, а женщины поднесли стопки ко рту и, едва коснувшись губами, поставили обратно.
