Я тихо хмыкнул, представив на мгновение худощавого, с дерзкими глазами Зернова в укороченной чуть не до пояса гимнастерке и в спущенных гармошкой сапогах. Сапоги опущены для фасона: мода была такая у гражданских парней — сдвигать низко голенища.
— Ладно, проведу работу с Зерновым, — пообещал я не очень уверенно. — Только ты у меня его не трогай. Моя опора, сам понимаешь.
Штыкалов промолчал. Пауза затянулась довольно надолго. Я снова стал думать о Соне Красновой.
Красивая девушка и держится просто, без гонора. Слушала меня так внимательно. Ее сорок первый год интересовал: как мы отступали, где были командиры, кто кормил нас, куда отправляли раненых, где доставали лекарства… Мне показалось, что она все время что-то изучает и ждет какого-то объяснения тем событиям. Может, я ошибаюсь, конечно. Я говорил правду, припомнил, как выходили из окружения под Вязьмой, патронов не хватало и винтовки были не у каждого. Шли на огонь, многие погибли, а кто вырвался из кольца — счастливчики…
Когда-нибудь попозже, думал я, можно будет пригласить Соню к нам в землянку. Никакой нахрапистости, ничего лишнего. Штыкалов интеллигентный парень и умеет разговаривать. Можно попросить у комбата патефон, пластинки послушаем. Все очень благородно и культурно. Потом я пойду провожать Соню. В полку, конечно, узнают про мои ухаживания. Ну и что — пусть, такая девушка.
В последнюю встречу я рассказал Соне, откуда родом.
— А где ваш дом, Соня?
— Мой? — Коротко взглянув на меня, она сказала: — В Москве.
— В самой Москве? — почему-то переспросил я.
— Да.
— Это удивительно!
— Почему?
— Ну — столица!
Не глядя на меня, она пожала плечами.
— И родители у вас в Москве? — продолжал я спрашивать.
— Нет, родителей там нет, — ответила она. Помолчала и добавила: — Они в эвакуации.
Больше Соня ничего не сказала о себе. Палатки санчасти возникли рядом. Она кивнула мне и ушла.
Я ведь ничего не знаю о ней, думал я, лежа на топчане в землянке. Может, у нее кто-то есть. За такой девушкой наверняка увивались парни. Не может быть, чтобы за ней никто не ухаживал. Не может быть, не может быть… Настроение мое при этих мыслях сразу упало. Я резко повернулся на топчане и шумно вздохнул. Действительно, разбежался… Только тебя и ждали… Принц какой, что возомнил. Соня относится ко мне почти официально, для нее я такой же, как и все. Ну погуляли вчера и позавчера по дорожке около санчасти, ну и что из того? А сегодня, хоть я и делал в течение часа круги около ее палаток, Соня не появилась, и впечатление у меня такое, будто она вообще уехала из полка…
