- Джереми, нет! - возражаю я, вставая.
Очевидно, что упоминание этого имени поставило его в трудное положение. Почему, у меня нет ни малейшего понятия.
Я подхожу к нему и кладу руку поверх его.
- Я сожалею, - говорю я. - Я...
- Не трогай меня, - рычит он, вырывая свою руку.
Мне становится страшно.
Джереми отходит, направляясь прямо к бару и наливая себе выпить, затем выпивает всё в один глоток. Процесс снова повторяется. Всё это он делает отвернувшись от меня.
Он кладет руки на стойку и опускает голову. Я впечатлена и испугана одновременно. Он такой высокий. Когда его спина поднимается и опускается с ровным дыханием, я вспоминаю о разгневанном медведе.
Я помню документальный фильм, который я однажды смотрела. Речь шла о человеке, который жил в дикой природе, был принят двумя медвежатами, когда они были совсем маленькими. В течение многих лет он растил их, снимая процесс и его взаимодействие с ними. Эти трое боролись. Дрались. Даже когда медведи выросли, их дружба продолжилась. Как только они достаточно подросли, человек взял их с собой на охоту.
У истории не было счастливого конца.
Однажды по непонятной причине один из взрослых медведей пришел в ярость. Или может быть это был несчастный случай, когда медведь недооценил свои силы. Как бы то ни было, все это было поймано на пленку, а затем снято как документальный фильм.
Человек был убит медведями. Неважно, что они прожили пятнадцать лет вместе. Неважно, что он воспитывал их с рождения. Неважно, что они имели родство.
Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что не медведь недооценил свои силы. А человек. Он пытался приручить двух диких зверей. Хотя долгое время, похоже, ему это удавалось, в конце концов, его ошибка стоила ему жизни.
Такова мораль этой истории. Вы не можете взять дикое животное в качестве домашнего любимца. Неважно, насколько сильна ваша связь. Зверей нельзя приручить. Неважно, что вы сделаете, вам не под силу изменить природу.
Именно так я чувствую себя сейчас с Джереми. Я не приручила его. Я не могу изменить того, кто он есть. Он всегда может вернуться к насилию и гневу.
И это всегда будет скрыто внутри него. Пока некий раздражитель не вызовет реакцию.
Как это имя сейчас. Поэтому я не подхожу к нему. Во всяком случае, я сделаю небольшой шаг назад.
Я вижу, как его пальцы сжимаются вокруг края стойки. Он пытается восстановить контроль. Я молюсь, в основном ради себя, чтобы он преуспел в этом.
- Лилли, - говорит он. - Я больше не контролирую тебя. Но я все еще надеюсь - надеюсь! Что некоторые из вещей, которые ты узнала обо мне, которые оказывают влияние на меня, ты оставишь при себе. Ты знаешь, как я ненавижу повторять.
