Мама, не находя слов, отвечает ему изумленными, широко распахнутыми глазами. Отец между аплодисментами корчит восторженные рожицы сестрам и отдельно многозначительно перемигивается с «красным декольте». Не прекращая рукоплесканий, он поворачивается к сцене, но через несколько хлопков застывает в изумлении. Чел не кланяется и не благодарит, а смотрит куда-то в сторону входных дверей. Но мало того, он вдруг, вместо положенной боковой галереи, спускается в зрительный зал и по центральному проходу направляется на выход, постепенно ускоряясь, у самых дверей и вовсе перейдя на бег…
Чел вылетает из притвора, когда Чарли только-только скрывается в дворовой калитке. Секунды достаточно, чтобы понять: он не ошибся, связав ее прозвище с Чаплиным.
Выбив на лестнице перед входом ожесточенную чечетку, ступень за ступенью, Чел длинными шагами преодолевает двор и бросается вслед за Чарли, еще, к его счастью, не перешедшей на бег. Он догоняет ее в трех шагах от светофора и преграждает путь. Чарли натыкается на него и отступает на шаг назад. Чел подхватывает ее взгляд и сразу улавливает ноты какой-то беспомощности и обиды. Ему хочется спросить ее, в чем он провинился перед ней, но дыхание перехватывает комком в горле. Чел делает несколько судорожных вдохов и невольно задерживает третий. В этот момент Чарли показывает пальцем на себя – точно в грудь – следом кладет палец крестом на рот, потом касается им уха. В завершении медленно качает головой. Челу требуется несколько мгновений, чтобы соединить жесты в очевидную цепочку слов: «я – говорить – слышать – нет». Еще несколько мгновений уходит на то, чтобы понять: движения рук – не сиюминутная случайность. Отточенная чистота исполнения говорит о том, что эти жесты – привычные и повседневные. Единственно возможный для глухонемого способ общения.
– Нет, – качает Чел головой, отчаянно не желая этому верить.
– Да, – кивком утверждает неизбежное Чарли и, обогнув Чела по левую руку, переходит улицу на загоревшийся вовремя зеленый. Чел остается на месте и не смотрит удаляющейся Чарли вслед.
VII
Белая завершает перевязку и, хлюпая латексом, снимает перчатки. Линер меряет ногами палату от двери к окну, переваривая увиденное. Ее лицо сказочно переливается в преодолевшем бабочную мозаику свете, но остается тем не менее сосредоточенным и бесстрастным. После снятия нижнего, шоколадного слоя любопытство Глеба берет верх над отвращением и страхом, и теперь – явно шокированный увиденным – он бессмысленно пялится в ноут. Пальцы его безжизненно лежат на клаве, и когда Белая намекает ему на то, что Чела неплохо было бы вернуть обратно, он долго не может понять, чего она от него хочет. А когда наконец понимает, то исполняет просьбу спокойно и не противясь, даже как-то по-особенному бережно. Смартфон он аккуратно кладет под самый палец, и Чел мгновенно находит его.
