Дальнейшее без комментариев, с приветом господину Лескову. Мой кор опрашивает население. Смотрите, уважаемый, и крепитесь. Так ведь и прогнозы врачей станут оптимистическими. Но вы ведь реалист, господин Лесков. Реалист! Слово-то какое «ненашенское». Нам бы всё чудеса да веру в высшие силы!
– Простите, вы из этой больницы сейчас вышли?
– Да.
– Вы с теракта?
– Нет, у меня с ДТП травмы.
– А что было?
– Открытый перелом правой ноги. Два ребра. Ключица. И руки по мелочи.
– А вы же без костылей и вообще…
– Да. Вот встал и пошел.
– И как вы все это объясняете?
– Никак. Мне, честно говоря, по х…
– А вот тот больной, от которого все якобы вылечиваются.
– Да, говорят, всё от него.
– Вы его не видели?
– Нет. Я в соседней палате был. Ладно, хорош, меня тут встречают… Гриня!!! Глянь, я как новый! Сам в шоке, братан!
– День добрый! Вы, я вижу, с этой больницы?
– Ну, да.
– Что у вас было – травмы или что еще?
– Ожоги.
– Вы с теракта.
– Нет, бытовой газ. Я с области. Особо тяжелый. 80%.
– Но ведь вы…
– Да, ничего. Как новый.
– Какая терапия?
– Не знаю. С утра проснулся. Ожоги все сошли. И пятна не осталось.
– А вы видели того, с кем это все связывают?
– С третьей палаты? Нет.
– А может, там и нет никого?
– Может…
– Вы с какого отделения?
– С онкологии.
– Сами там были?
– Нет. Вот сын. Уже не ходил. Неоперабельный. Собирались домой забирать. А с утра гляжу – играет. Просветили. А там нет ничего.
– Так сразу и нет.
– Так сразу.
– И с чем вы это связываете?
– Говорят, в реанимации кто-то лежит. Вроде от него все.
– А как это от него всё?
– Ну, коснуться там или близко быть…
– А вы видели?
– Нет. Там окна в бабочках, ничего не видно… Ну, я, что уж скрывать, засветло, еще до охраны ходила под окна. Просила.
– Кого просили?
– Не знаю. Бога, кого еще… Ну, и его…
– Кого?
– Да, не знаю я… Бросьте вы… Такое счастье, а они с вопросами…
VI
Репетиция накануне субботнего концерта длится около часа. Пасхальная неделя в храме расписана по минутам. Оркестр и солистов впускают в зал и просят выйти точно в обозначенное время. Отец присутствует. Невиданная редкость. Хористки скопом провожают его восторженными взглядами. Дирижер пытается сойти за старого знакомого, хотя видятся они впервые. Отец заученно расточает улыбки и мимоходом просит Чела сегодня не форсировать голос. Вещи сложные. Даже набившая оскомину шубертовская «Ave Maria» требует внимания. Ее часто поют на вступительных экзаменах. Вещь красивая, трогательная, внешне простая. Последнее обманчиво. Отец иронизирует:
