— Нет, мы случайно столкнулись в парке в Лондоне. И он предложил мне присматривать за детьми. А знакомы мы давно. Я проработала вместе с ним на одной авиабазе около года.
Они вышли из столовой и, не сговариваясь, направились по коридору. Идти спать было еще рано, и Джудит решила, что глоток свежего воздуха пойдет ей на пользу. Давящая атмосфера в доме угнетала, и она была рада вырваться отсюда хотя бы на час.
Алекс взял трость из подставки.
— Если вас не испугает необходимость вскарабкаться на холм, я покажу вам незабываемый вид, — объяснил он. — Или вы предпочитаете прогуляться до деревни?
— Думаю, посещение деревни можно отложить до завтра. — Девушка оглянулась на дом. — Вы разве не обещали матушке взять с собой собаку?
— Боже мой! Конечно. Как я мог забыть о Пег. И еще надо предупредить Энни, чтобы оставила дверь открытой, иначе придется ночевать на улице.
Алекс побежал на кухню и вскоре вышел с непоседливым терьером, который несколько часов назад встретил Джудит на дорожке громким лаем. Пока Алекс закрывал дверь, девушка погладила жесткую шерстку.
В окне на первом этаже колыхнулась занавеска. Джудит поняла, что за ними наблюдает Оливия.
— Я… Наверное, мне не следовало уходить.
— Почему? Я попросил Энни присмотреть за ребятишками. Да и вряд ли они проснутся. Малыши за день так устают от своих игр, что их пушкой не разбудишь до утра.
Они стали подниматься на холм. Собака бежала чуть впереди. Джудит никак не могла отделаться от воспоминания о взгляде миссис Кемп из-за занавески. Ее преследовало неприятное ощущение, что за ней наблюдает недобрый, осуждающий человек. Она чувствовала себя подсудимой, которой уже вынесли приговор.
— Ваша матушка давно овдовела? — спросила девушка. — Наверное, очень тяжело, когда рядом с тобой образуется пустота.
— Да, — согласился Алекс. — Но мамина проблема в том, что она не стремится чем-то ее заполнить. Мой отец пропал в море больше года назад. А она по сей день — как видите — совершенно погружена в свое горе и ничего другого вокруг не замечает. — Он сделал несколько шагов в молчании и ударил тростью по травинкам, растущим вдоль дороги, словно сражался с каким-то невидимым врагом. — У меня к вам есть одна просьба. Я понимаю, что у меня на это нет прав. Но все же, если вы найдете какой-то способ, чтобы вывести маму из такого состояния, из этой трясины отчаяния, я буду вам вечно благодарен. Больше двадцати лет мой отец был для нее центром Вселенной, единственным интересом в жизни. Он просто поклонялся ей. Они, без всякого сомнения, были счастливы. Но при этом вели очень закрытую жизнь. Существовали только друг для друга, отгородившись от остального мира. Поэтому теперь у нее действительно не осталось ничего.
