— Он когда-нибудь останется, — успокоила ее девушка, подумав, что в его присутствии дом должен ожить. — И будет здесь жить.
— Когда он перестанет быть летчиком?
— Да, верно. Хотя еще до этого он наверняка не раз приедет. — Она и сама очень хотела, чтобы это было так. Ей начинало казаться, что работа в угрюмом, давящем доме, на которую она так легко согласилась, ей не по силам.
Мойра откинула назад светлые локоны и подошла к Джудит с уверенным видом.
— А вы правда разрешите нам разобрать вашу сумку?
Джудит повернулась к малышу, который по-прежнему неподвижно стоял у стены. Это был пухлый мальчик с копной темных волос и круглым личиком, не утратившим еще младенческие черты. На его щеках угадывались ямочки. Она протянула свой плащ Мойре, которая гордо понесла его в другую комнату.
Джудит поймала робкий взгляд карих глаз.
— Представляешь, у меня очень плохая память: вечно все забываю, — весело начала она. — Может быть, ты подскажешь мне, как тебя зовут?
Ребенок некоторое время смотрел на нее в задумчивом молчании, потом заулыбался, и его глаза зажглись радостью.
— «Чарли, милый мальчик», — процитировал малыш детскую песенку.
Сердце Джудит сжалось от боли, когда она представила, что совсем недавно ее пела ему мать.
— Ну конечно! Чарли!
— Ребенка зовут Чарльз, мисс Бэкстер. А все эти глупые нежности ни к чему.
Девушка обернулась, изумленная раздраженным тоном, в котором сквозила злоба. Перед ней стояла сухопарая бледная женщина лет сорока пяти. Ее лицо еще хранило остатки былой красоты. Однако ей, по всей видимости, не было до этого никакого дела. Как и до того, какую печать наложило горе на ее внешность. Серо-голубые глаза смотрели отчужденно, словно жизнь других людей не трогала Оливию Кемп. Джудит потребовалось взглянуть на нее всего один раз, чтобы понять: эта женщина — воплощение эгоизма. Она настолько глубоко погрузилась в свою беспросветную печаль, что стала требовать от окружающих такого же благоговения перед ее горем.
И именно Оливию Кемп Стивен, как заботливый брат, поселил в своем доме и поручил ей ведение хозяйства. Однако, несмотря на то что она пребывала в состоянии бесконечного глубокого траура, у Джудит сложилось впечатление, что «Фернили» управляется железной рукой.
— Вы, должно быть, миссис Кемп? — на всякий случай уточнила девушка. — Я ожидала, что встречу вас на перроне. Возможно, вы не хотели, чтобы я познакомилась с детьми именно сегодня. В таком случае прошу меня извинить.
