— Что там, Парамон? Кто стрелял?
— Не могу знать, Дмитрий Петрович! Тут никого нет! Да и Полкан давно бы уже поднял всех на ноги, если бы кто лез в дом! — Он крикнул продолжавшему неистово лаять псу, который растянул цепь на всю длину: — Замолчи, окаянный!
Пес замолчал и, поджав хвост, вернулся к будке.
— Может, в доме кто был? — высказала предположение супруга слуги, горничная, все еще сжимая в руке сковородку.
— Молчи, дура, кто там мог быть? И зачем бы кто-то стрелял? — раздраженно произнес Парамон. — Может, кто пошутил по дури — пульнул и убежал?
— Парамон, иди осмотри комнаты! — приказал Дмитрий Петрович и сам вернулся в дом, спеша успокоить жену. — Кто будет так шутить, зная, что я дочь только что похоронил? Бедная моя девочка! — И он перекрестился.
В доме электричества не было, как и во всем селе, поэтому Парамон, держа в одной руке берданку, взял в другую керосиновый фонарь и начал обходить комнаты. Он прекрасно понимал, что если злоумышленник внезапно на него нападет, то он не успеет воспользоваться ружьем. За ним, все также со сковородкой, следовала его супруга.
— Стреляли во дворе, — бурчал Парамон, двигаясь в полутьме — фонарь светил тускло, давно надо было фитиль в нем поменять. — Пока обойдешь все, спать расхочется, так до рассвета и промаешься. Потом целый день из-за недосыпания голова болеть будет. — Он повернулся к жене: — А все твой длинный язык!
— Потру тебе виски водочкой — голова болеть перестанет, Парамоша.
— Если пару стопок пропустить, она скорее перестанет, — оживился слуга.
— Ой, что там?! — вскрикнула супруга, заметив в отражении зеркала стоящие перед ним необычную свечу, издающую вонь, и миску, а затем они услышали странный, булькающий звук.
Парамон отдал фонарь супруге, а сам, взяв берданку на изготовку, направился к зеркалу. Двигался он осторожно, не спеша, держа фонарь перед собой в вытянутой руке.
Он увидел лежащего у зеркала человека в темном костюме, издававшего эти странные звуки.
— А ну, вставай, злодей! — крикнул он срывающимся голосом. — У меня ружжо! Чуть што, отправлю враз на небеса!
— Парамоша, кажется мне, что он кончается, — догадалась супруга, смело шагнула вперед и осветила лежащего. — Так и есть! А кровищи сколько! Паркет весь залил!
На полу лежал мужчина, изо рта и шеи беспрерывно текла кровь, образовав громадную лужу, частично залив лицо, так что они не сразу его узнали. Только когда супруга наклонилась, с жалостью глядя на умирающего и не зная, как ему помочь, она его узнала и неуверенно произнесла:
