Отчего нас всегда опьяняет Луна?
Оттого, что она холодна и бледна…
Отчего между женщин нам дороги те,
Что бесстрастны в победной своей красоте?
Оттого, что в волшебной холодности их
Больше скрытых восторгов и ласк огневых,
Чем в сиянии щедрой покорной мечты,
Чем в объятьях доступной для нас красоты.
Аня не была «холодна и бледна» — она была яркая, полная энергии, и если ее сравнивать c небесным светилом, то только с солнцем — утренним, ласковым. Смерть к ней нагрянула при свете луны, светила печали. Ему вспомнились слова Анны: «Первая ночь полнолуния, будет светло, так что не заблужусь. Волков тут нет, да и о лихих людях не слышно», и его проняла дрожь. «Относительно лихих людей Аня ошиблась…» Глянул на карманные часы-луковицу — было десять часов. «Выходит, только вечер».
Арсений оделся и, покинув комнату, вышел через боковую дверь флигеля наружу. Дневная жара отступила, но на открытом пространстве из-за безветрия было чудовищно душно. Стояла полная тишина. Не было слышно даже привычного стрекота сверчков. Он вышел на центральную аллею, ведущую к дворцовой церкви — Георгиевской. Тут, под сенью огромных дубов, было легче дышать. Вдруг он услышал цокот копыт. «Кого это ночью несет нелегкая?» — подумал он.
Из-за домика управляющего внезапно вынырнула черная карета, запряженная четверкой лошадей, она выехала на аллею и двигалась прямо на него. Столь неожиданное появление зловещего черного экипажа испугало его, он ощутил странную слабость в ногах. Ему вспомнилась легенда о черниговском полковнике-упыре Дунине-Борковском, разъезжающем ночами в призрачном черном экипаже, управляемом чертями.
Карета приближалась, и хотя ее ход не был стремительным, Арсений, объятый ужасом, совсем лишился сил, остолбенел посреди аллеи, беспомощно наблюдая за тем, как на него надвигается смерть.
«Это черти из преисподней приехали по мою душу!» — мелькнула мысль. Черный экипаж неотвратимо приближался. Арсений стал про себя читать молитву, прощаясь с жизнью.
Метрах в двух от него лошади, фыркнув, встали. Послышался бас невидимого кучера:
— Тпру-у! Что это вы, господин хороший, надумали? Не объехать вас, стоите посредине, словно столб!
Арсений облегченно вздохнул, удивившись, что так испугался непонятно почему.
— Не заблудились ли вы? — спросил он. — За аллеей лишь церковь, а дальше — поле.
— В церковь нам и надобно. Покойницу везем, завтра будут ее отпевать, всю ночь Псалтырь будут читать.
Сердце у Арсения сжалось. «Это катафалк и в нем — Аня!» Ближайшая к Власовке церковь находилась в Парафиевке, однако отец Анны, видно, решил, что более торжественно дочь отпоют в церкви усадьбы, и без затруднения получил на то разрешение Василия Тарновского.
