Тогда, конечно, подробностей известно не было. Но Алексея впечатлила озабоченность Ященко, когда тот вызвал его в кабинет и начал спрашивать, ничего ли Кравченко не забыл указать в отчёте о крымской командировке и не имел ли он тогда случайно контактов с неким Миркиным, активистом самообороны, или, возможно, что-то слышал о нём от третьих лиц.
Алексей шефа тогда разочаровал, но позднее поразился провидческим — или аналитическим — способностям отца. Который в телефонном разговоре через пару дней заявил, что отныне на Украине спущен крючок гражданской войны.
Но проходила она поначалу вроде бы в пользу повстанцев, да и далеко были бои от Алчевска. Бабушка, во всяком случае, начисто отвергала все разговоры о вывозе её в Россию, горячо убеждая сына, что у них всё спокойно.
Так — в безуспешных попытках убедить её уехать — прошёл май, затем июнь.
Референдум 11 мая, как и ожидалось, ничего не изменил. Украинские войска тоже, как казалось из сообщений, особых успехов не добились. Но события развивались, и параллельно укреплялась решимость отца вывезти мать в Брянск, невзирая на её сопротивление.
Впервые он собрался за бабушкой в начале июля, когда прошли сообщения об оставлении Смелковым Славянска и обстрелах Луганска из артиллерии. Отец позвонил Алексею и вполне уверенно — он ведь был знающим данную конкретную местность офицером — предсказал, что дальше следует ожидать окружения Луганска. Значит, неизбежно навалится украинская армия на Металлист, Александровск и Юбилейное.
Соответственно, Алчевск автоматически попадает в прифронтовую зону. О том, чем это может обернуться для 80-летней старушки, говорить не приходится.
Когда же сначала пришли, а затем подтвердились сообщения, что Смелков оставил Славянск и переместился в Донецк, отец твёрдо решил ехать, невзирая ни на что. Алексею он говорил: «Попомни, Донецк он тоже не удержит. Это какой-то «шурик», а не командир. А там воевать надо, а не красоваться».
Позже Алексей опять поражался аналитическому мышлению отца, когда уже в Луганске до него стали доходить слухи о том, что Смелков действительно собирался сдать Донецк. Причём слухи эти были не обывательские, а шли по офицерам с источником из самого близкого — впрочем, уже бывшего — окружения этого человека.
В итоге отец собрался выезжать за своей матерью непременно, потому как был убеждён в расширении зоны боёв и скором переходе их в стадию карательной операции со стороны «обезумевших майданников». Вот только непонятно было, что творилось на пограничных переходах. То ли ополченцы захватывали КПП, то ли украинская армия их отнимала. Затем ясности постепенно стало прибавляться. Одно за одним пошли сообщения, что погранпереходы один за другим занимаются киевскими силами — Мариновка, Успенка, Краснопартизанск. Российские пограничники эвакуируются от обстрелов в Гуково и Изварино.
