Но педагогика – творчество. Ребёнок полюбит музыку, если полюбит учителя. Ирине удалось настолько привязать к себе малыша, что вскоре он доверял ей самое заветное, о чём никогда не говорил даже родителям, и очень старался заслужить похвалу любимого педагога. За два года они освоили пятипальцевое легато и разучили много произведений, но играл малыш медленно. Иначе у Лёлика не получалось.
Беда пришла неожиданно, в конце января. Как раз накануне лучшие ученики Ирины вернулись с международного юношеского конкурса пианистов имени Рахманинова. Отлично выступили: в городке только и разговоров было, что об этом. Детишки именинниками ходили, их по телевизору показывали – и столичному, и местному, Ирина поздравления принимала, лучилась вся. И тут Лёлик, который, разумеется, никуда не ездил, вдруг возьми да и спроси её:
– Ирина Ивановна! А я? Я смогу тоже… на конкурс поехать? – в глазах мальчугана светилась надежда.
Плюх! От всей радости Ирины и следа не осталось. Опешила она. Какие там конкурсы для Лёлика-то? Но педагог – всегда педагог. Нельзя показать, что ты растеряна и огорошена, что в душе кошки острыми когтями скребут. Ирина улыбнулась и, глядя прямо в глаза Лёлику, уверенно сказала:
– Конечно, Алёшенька, ещё полгодика упорно позанимаемся, руку набьёшь – и летом на конкурс поедем!
Хоть и стыдно было врать, Ирина считала такую ложь святой. Ну, нельзя же в самом-то деле сказать малышу, что никогда из него ничего не выйдет, что ручонки слабы и беглости никакой! Как же веру в себя у мальчугана отнять? Он же искренне думает, бедняжка, что у него всё хорошо получается.
Слово не воробей. Не успела Ирина опомниться, счастливый мальчуган к ней на шею кинулся, обнял и пообещал день и ночь заниматься, потом домой помчался. Оставшись в пустом классе одна, Ирина почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Она не любила лгать. И всё же была уверена, что поступила правильно. Вера малыша дороже её душевного спокойствия.
Ирина поплелась домой, рассчитывая отдохнуть и отвлечься от дурного впечатления дня. Не удалось. Едва она включила чайник, прозвенел звонок. Удивлённая Ирина, не ждавшая мужа так рано, распахнула дверь, и в прихожую вихрем влетела Лидия Корецкая, мать Лёлика, сжимая в руках букет роз и торт.
– Иришка! Ты умница, Лель мне всё рассказал! – Лидия расцеловала Ирину, вручила ей цветы и, прошмыгнув на кухню, сама поставила на стол торт. – Ты не волнуйся, – вернулась она в прихожую, – всё получится – у меня родня в Москве и отпуск в конце июня. Я с вами поеду, можешь во всём на меня рассчитывать.
