— С чего ты взял? — неожиданно ощерилась я. — Ты ведь его совершенно не знаешь!..
И прикусила язык под удивленным взглядом друга. Что за мысли лезут мне в голову? Да, Диксандри умный привлекательный мужчина, которым легко увлечься, но ему нужно от меня лишь одно, что дать ему я могу только в совокупности с кое-чем большим — его преданностью и любовью.
— Йолина, ты же не…
Нужно было срочно перевести разговор!
— О, смотри! Там гадалка!
Потянув друга к разноцветному шатру, я дала себе время перевести дыхание. И чего так разволновалась? Лишь бы Лик не придумал себе чего о наших с Демио отношениях! Потому что нет этих самых отношений.
Улыбнувшись другу и передав ему свой рюкзак, я вошла внутрь, отдала гадалке двадцать тирлингов и протянула свою руку. Женщина, облаченная в черную хламиду с наполовину закрытым лицом, провела пальцем по ладони, вызвав мурашки по телу.
— Неожиданно… в последнее время в твоей жизни наступили перемены… ты сменила дом… работу… привязанности, — медленно со значительными паузами выговорила гадалка, и я только хмыкнула.
— Об этом можно узнать и по телегиду. Можете ли поведать что-то необычное?
— Хм, — не стала оправдываться женщина, — что если я тебе скажу, что недавно ты нашла одну забавную вещицу, от которой не собираешься избавляться? Не думала, почему не хочешь с ней расставаться?
— Дело не в том, что я не хочу, — ответила я, смущенная встречными обвинениями гадалки. — Просто я не могу, иначе будут спрашивать, откуда я ее взяла, а пока у меня нет разумных доводов, чтобы подтвердить свою невиновность.
— Пустые отговорки.
— Ну знаете ли!..
Слова гадалки раздражили меня, поэтому я поднялась со своего места и направилась к выходу, когда мне вслед долетели её слова:
— Хотя именно он помог найти тебе счастье, но он может его и погубить.
Как всегда все очень пространно и непонятно! И чего только пошла к ней? Шатер я покидала с недовольным выражением лица.
— Ну что случилось? — участливо спросил Лик, который все это время ждал меня.
— Ничего, — отмахнулась я.
Лик не стал настаивать, и мы медленно побрели к выходу, где стояли несколько рестораций. Друг молчал. Вокруг веселились зрители, наблюдая за циркачами, а мне стало неожиданно грустно. Я почувствовала себя одинокой в толпе людей.
От Пухыхлы Чешэрской: «Любовь к людям и боязнь толпы могут одновременно существовать в человеке».
Вернувшись в покои, я первым делом смысла с себя тревоги дня под теплыми струями душа. В горле пересохло, а вода, стоящая в графине на столике, закончилась, поэтому пришлось с графином в руках спуститься вниз, на кухню.
