В только что полученной полковником «совершенно секретной» инструкции выражается недовольство деятельностью Нивеллингера. «Великосветский хлыщ! - возмущается полковник. - Видно, снова что-нибудь насплетничал Кубе». Нивеллингер со злорадством припоминает топорные, по его мнению, планы барона. «Чего стоит его дурацкая затея с истреблением партизанских командиров! А план засылки в отряды отравителей? Позор! И теперь этот безмозглый идиот валит всю вину на меня. Ну нет, шалишь! Пока эта расфуфыренная кукла лебезит в Минске перед личным другом фюрера, я проведу в жизнь свой план. Я им покажу настоящую работу!».
- Военнопленный девятнадцать-двадцать по вашему вызову прибыл, - прерывает адъютант желчные размышления полковника.
- Пусть войдет. Машина выслана?
- Так точно, господин оберст!
- Можете идти.
Нивеллингер достает из стола карту Борисовского района с отметками мест расположения партизанских баз и, отчеркнув красным карандашом одну из таких пометок, надписывает: «19-20».
В кабинет робко входит высокий изнуренный человек в поношенной форме советского военнослужащего.
- Прошу садиться, - вежливо, но строго приглашает полковник.
Вошедший сел. Несколько секунд Нивеллингер рассматривает его молча, потом говорит:
- Вы в прошлом офицер Красной Армии, Об обстоятельствах вашего пленения и о вашей дальнейшей работе на пользу Германии мне известно.
Выдержав долгую паузу, во время которой он продолжал рассматривать сидящего перед ним истощенного, давно не бритого человека, полковник продолжал:
- Ваша родина стонет под гнетом большевиков. Освободить ее - такова наша, а теперь, надо полагать, и ваша задача… Но для этого требуются новые усилия.
Человек под № 19-20 беспокойно настораживается.
- Вас намечено отправить на строительство прифронтовых укреплений, не так ли?
- Да, через полмесяца я должен выехать с группой оканчивающих курсы русских специалистов под Брянск, - тихо говорит военнопленный.
- Я хочу отменить эту вашу поездку и предложить вам гораздо более ответственное задание по линии нашей службы: я имею в виду разведку. Готовы ли вы дать на это свое согласие?
- Я хотел бы знать более точно: о какого рода задании идет речь?
- В свое время вы получите подробные инструкции. Сейчас же могу вам сказать в общих чертах: речь идет о заброске вас в качестве нашего агента в один из партизанских отрядов.
Военнопленный бледнеет.
- Что, боитесь?
- Н… нет, я не трус, но… Я не могу справиться с таким трудным заданием.
