— Если ты пойдешь со мной, то переоденешься в это. Я обещаю, что верну тебя.
Рэйган не хочет идти, но лучше уж разделится, чем раздеваться перед этими тремя.
— Я не уйду без тебя. Обещаю, — говорю я ей.
Девушка неохотно отпускает меня.
Когда Рэйган уходит, мы с Петровичем быстро раздеваемся. К нам подходит охранник и хлопает у нас между ног. Не уверен, что многие могут там спрятать свое оружие, и не хочу даже знать этого. Охранники здесь более агрессивные, чем в администрации транспортной безопасности НАСА. Надеюсь, у Рэйган не такой жесткий досмотр.
— Какой-то перебор, не?
Петрович — хороший стрелок, а в этой комнате много оружия, хотя мы и голые. Парень, который стоит передо мной на коленях, легко смог бы порезать мне ногу.
Надеюсь, до этого не дойдет. Нам выдают свободные робы из голубой ткани, похожие на мешки для крупы, и выводят из комнаты на улицу, но перед этим связывают руки за спиной стяжками, похожими на те, которые мы используем в армии. Теперь видно, главная дорога в фавелу заблокирована рядом из трёх домов. Они служат защитными воротами. Тот, кто здесь заправляет, параноик. Он обустроил это место, как крепость, готовую к эпической осаде. Рэйган ждет нас в таком же свободном мешке длиной чуть ниже колена. Длина этого мешка такова, чтобы не допустить лишних движений. Юбку придется поднимать, если надо бежать или перепрыгивать через препятствия.
Люди выглядывают из окон и дверных проемов, пока мы подымаемся по крутой извилистой дороге. Мы похожи на бледную имитацию карнавала. Без платформ, только почти голые иностранцы, окруженные вооруженными охранниками. Я сдерживаю желание помахать. На вершине холма дома кончаются, открывая большое пространство, обсыпанное гравием со следами черной обожженной земли. Огромная гранитная плита выступает, как жертвенный алтарь между этими ожогами. Ходят слухи, что в этой фавеле врагов сжигают на костре. Прямо сейчас мне хочется схватить Петровича за яйца за то, что он привел нас сюда и подверг Рэйган опасности.
Выходит просто одетый мужчина в хлопчатобумажную рубашку с закатанными руками для того, чтобы показать татуировки на обеих руках. На нем так же свободные хлопковые брюки и совершенно нет оружия. Солнечные лучи скрывают его лицо, пока он не приближается.
— Иисус Христос! Рейф Мендоза? Какого черта? — я столбенею, глядя на одного из членов моего подразделения дельта, стоящего передо мной.
Мендоза, очевидно, тоже шокирован, так как он ничего не говорит, а затем протягивает руку, чтобы пожать мою. Когда же понимает, что я связан, как индейка в честь дня благодарения, он неловко ударяет меня по спине.
