Последний вздох | страница 11
Я остался на ночь, а рано утром следующего дня он подвел меня к грузовику и сказал не возвращаться, пока не найду её. Я не нашел её и не был дома. Там не будет дома, пока я не верну её домой.
С тех пор как мою сестру похитили из Канкуна, я спас сотни девушек от сексуального рабства и перепродажи. Они были благодарны, травмированы и плаксивы. Но я ни разу не видел такой напыщенной. До Рэйган. Она выглядит так, будто готова откусить мою руку, если я попытаюсь приблизиться к ней.
У меня ушло около двух месяцев на её поиски после продажи в России, и это стало щелчком внутри меня. Но убийство Гомеса в припадке черной ярости не поможет мне ни сберечь Рэйган, ни найти сестру.
Жестикулируя в сторону Рэйган, я стараюсь ускорить эту сделку:
— Сейчас мы закончим разговоры. Дайте мне пальто для неё. Не могу же я взять её на улицу в таком виде. Черт.
Гомес высовывается в дверь и кричит кому-то, чтобы принесли Рэйган пальто на португальском:
— Depressa! Vai-me buscar um casaco.
Скрещивая руки, я вижу, как теряю секунды на этой сделке, пока мои пальцы находятся в паре сантиметров от пистолета в пальто. Я мог бы легко убрать Гомеса прямо сейчас, но поспешные решения только навредят моей ситуации. И я все понимаю. После убийства Гомеса на его место придет дюжина подобных ему, как армия крыс из канализации. Чтобы остановить что-то вроде этого, нужно найти источник крыс, оторвать ей голову и прижечь. Но к Гомесу я ещё вернусь. Не смогу спать по ночам, зная, что мог заткнуть это отверстие, мудака и демона подземного мира.
Бордельная мамка появляется в дверях с куском ткани в руках — тоненькой курткой, которая не прикроет даже верх бедер Рэйган. Я вырываю её из рук Гомеса. Больше он к ней не прикоснется.
— Идем, сладкие щечки, — командую я, щелкая пальцами в сторону Рэйган.
Она выпускает низкое и дикое рычание. Я хочу рассмеяться в лицо за то, что она выдержала его травлю, но не могу разрешить себе такое шоу. Гомес кивает головой, и мамка идет, чтобы снять цепь с её лодыжки. Когда оковы спадают, я вижу огромную коросту на её коже, удивляясь, что она не заражена. Внезапно содержимое желудка подкатывает к моему рту, и я прикрываю его рукой, чтобы скрыть это. Я хочу набросить на неё покрывало, расстрелять их всех и унести её прочь отсюда.
Это какая-то проклятая пародия. Мой голос становится резким и сердитым:
— Надень это.
Я бросаю ей куртку, и она почти рефлекторно ловит, но медлит одевать, будто я хуже самого дьявола. Гомес руками приказывает мамке, чтобы та помогла ей. Но я останавливаю её, поднимая руку вверх. Больше никто не прикоснется к Рэйган. В каждом её жесте и линии тела читается антипатия к куртке, брошенной мной. Мне не нужно бороться с ней. И честно говоря, я чувствую к ней жалость. Боже, она же просто девушка примерно двадцати лет, ведь столько же было и моей сестре, когда её похитили. Рэйган двадцать два, как сказал Ник. Ник — тот, кто послал меня сюда, чтобы вернуть её.