Гвенн покосилась на Айджиана: чем царь ответит на подобные речи? Тот оперся подбородком на руку, прикрыл глаза тяжёлыми веками. Но сонным не выглядел. Похоже, прислушивался и мотал на ус, вернее, на бороду.
Дроун, приблизившись к Гвенн, прошептал:
— Не будем будить нашего царя, он устал.
— Разумеется, — так же тихо ответила Гвенн и уловила понимающий взгляд бледно-зеленых глаз под черными ресницами, как ей показалось, одобрительный. Нис наверняка бы сказал: «Что ты, папа не спит», — и это странное понимание неожиданно приблизило её как к Нису, так и к Айджиану.
В ложу вплыла Лайхан, держа в руках высокие бокалы. Нет, присмотрелась Гвенн, не Лайхан. Тоже русалка, только волосы не золотые, а пепельные, и хвост не алый, а коричневый. Она отпила из всех трех, поставила на круглый стол и уплыла, вильнув хвостом и бедрами.
— Селки, — пренебрежительно махнул рукой Дроун, выпив залпом.
Гвенн осторожно пригубила бледно-лиловый пузырящийся напиток и улыбнулась снисходительно, словно княжич напоминал о том, что она и сама хорошо знала.
Точно! Вот как зовут этот род русалок. Гвенн они всегда казались сказками, что живут лишь на страницах древних фолиантов.
— Хороши, конечно, хоть и не равны ши-саа, — произнёс Дроун.
— Мне казалось, царь Айджиан когда-то дал всем — бен-варра, ши-саа и селки — равные права? — вспомнила Гвенн основное. — Варра — это ведь создания моря: акулы, скаты, мурены, тюлени?
— Вы неплохо осведомлены о нашем мире.
— Мы воевали не одну тысячу лет. Было бы странно, если бы я ничего о вас не знала.
— Думаю, вас больше пугали страшными сказками, — усмехнулся ехидный княжич.
Айджиан приподнял опущенное веко.
— Наш царь великодушен, — торопливо добавил Дроун. — Как вам в Океании?
— Пока судить рано. Но мне начинает здесь нравиться, — искренне ответила Гвенн.
— Темстиале Нис тоже нравится, — Дроун произнёс имя с неприязнью столь нарочитой, что Гвенн насторожилась. — Знатна и капризна, но это же глубоководная. Мы все думали: их брак — дело решённое. Смотрите, царевна: последний круг!
Неясный гул прервался постукиванием, потрескиванием и шелестом. В верхних рядах, как и у волков, сидели наименее именитые приглашённые, и оттуда послышались возгласы: «Нис! Лейри!»
Гвенн должна была признать, что скачки на конях в Чёрном замке отличались ненамного, и уж точно не по азарту или волнению.
Красный конёк, шедший первым, начал сдавать. Нис шёл вторым, почти догнал того, кого именовали Лейри, но он вырвался вперёд и сорвал тонкую серебрящуюся нить.
