— Давай-давай не отставай, — подбадривала она Свету и, подбросив куриное крылышко, крикнула собаке: — Бобик, лови!
Стелла, поведя носом, вопросительно посмотрела на Светлану.
— Бери-бери, это тебе, — подтвердила Светлана, и собака с явным удовольствием присоединилась к пиршеству.
— У тебя есть телевизор или хотя бы магнитола? — оглядываясь по сторонам, спросила Татьяна.
— Телевизора нет, но есть музыкальный центр, — ответила Света и прошла в зеркальную комнату, включила свет и поставила кассету с негритянскими блюзами.
— Вах! — услышала она за спиной удивленный возглас подруги. — А я и не знала, что у тебя есть такая шикарная, как говорили в девятнадцатом веке, зала. Класс!
— Это не мой дом, — заметила Светлана, робко встретив ее изумленный и восхищенный взгляд. — Я здесь буду еще недели две, не больше, — с грустью добавила она.
Татьяна придирчиво стала разглядывать свое отражение в зеркале. Она втянула живот, выпрямила спину, сделала задумчивое выражение лица. Наконец, довольная своим отражением, оглянулась на Светлану и подозвала к себе. Света подошла и остановилась рядом.
— А ведь ты действительно красавица, — в голосе Татьяны сквозила искренняя симпатия, — по сравнению с тобой я настоящий крокодил, — глядя на оба отражения, вздохнула она.
Светлана застенчиво хихикнула:
— Да что ты, не шути так, от тебя же все мужчины без ума, а меня никто вообще не замечает.
— Мужики как быки: видят только то, что бросается в глаза. Конечно, я упакована классно, а тебе вот нужно подумать о новом имидже. Хватит косить под серую мышку. Глаза у тебя замечательные даже без косметики, а фигурка прямо как у восточной женщины — такая изящная. А я могу похвастаться разве что длиной ног да модными шмотками. И, рассмеявшись, закончила: — У меня скоро, глядя на тебя, разовьется комплекс неполноценности.
Девушки посмотрели друг на друга и расхохотались. Из музыкального центра полилась веселая, ритмичная мелодия, и они, не удержавшись, закружились в танце; они чувствовали себя очень хорошо в компании друг друга.
— Знаешь, я сегодня была по-настоящему счастлива, — глубокой ночью, уже погасив свет и лежа в темноте, призналась Татьяна. — По большому счету, я ведь одинока: у меня никогда не было настоящих подруг. Родители считали, что у меня должно быть все только самое лучшее, поэтому все, кто оказывался даже случайно рядом, как им казалось, не были достойны меня… — Татьяна замолчала. Казалось, воспоминание о прошлом поглотило ее.
