Ксюшин детский мир до сегодняшнего дня был понятен и прост. В нем самое большое место занимала мама — она играла с ней, кормила, гуляла, купала, приносила игрушки и вкусности, был Санька, тетя Шура, но был еще и папа — большой и сильный. Она любила с ним гулять. Он сажал ее на плечи, и тогда все вокруг становилось маленьким. И еще с папой всегда было спокойно. Она вспомнила как Генка из соседнего подъезда стукнул ее совком по лбу и как папа просто взял обидчика за плечи и так встряхнул, что тот выронил свой противный совок. А папа закинул этот совок так далеко, что Генка потом, сколько ни ревел, найти его не мог. Вот такой сильный и большой у нее папа.
Но сейчас что-то изменилось. И мама плачет как-то совсем плохо.
— Не надо, успокойся, — приговаривала Шура, гладя Катю по голове. — Может, это и к лучшему. Тебе о дочке надо думать, а не этого горе-папашу оплакивать. Смотри, девчонка-то уже и плакать не может, только икает. И колготки ей надо сменить.
Катя, смахнув слезы с глаз, подошла в дочке, взяла Ксюшу за ручку и повела в ванную. Там она умыла заплаканное личико, высморкала разбухший от слез и соплей носик, сняла мокрые колготки и обмыла попку и ножки теплой струей из душа. Девочка успокоилась, но ее тельце все еще подрагивало.
— Давай выпьем водички.
— Сладень… ик… кой… ик.
Девочка подняла голову, и в глазах ее еще читался страх, но в любой момент она уже готова была поверить, что все снова будет хорошо, раз мама рядом.
— Сладенькой, малышка. — Катя погладила ее по голове и повела на кухню, где соседка уже подогрела воду в чайнике и сделала морс.
Девочка трясущимися ручками взяла протянутый тетей Шурой стакан, ее любимый, с плавающими рыбками, и торопливо стала глотать.
Катя смотрела на вздрагивающие, худенькие плечики дочурки, и слезы опять заволокли ее глаза.
— Тебе надо к заказчице? — спросила Шура, стараясь не допустить второй серии этой слезливой истории. — Если что, я с Ксюхой посижу.
Катя спохватилась: она чуть не забыла! Ее клиентка завтра уезжает в санаторий, и сегодня она должна передать ей готовый заказ.
— Да, нужно, конечно, спасибо, Шура! — Катя промокнула глаза салфеткой и засобиралась.
Ксюша испуганно посмотрела на мать:
— Не уходи, мамочка, — и ее глаза опять наполнились слезами.
Катя с надеждой посмотрела на Шуру, которая в этот момент внимательно разглядывала свой испорченный маникюр. Она готовилась к вечеринке и сейчас размышляла, что она теряет, отказавшись от развлечения. «Наплевать, — подумала она, — к черту тусовку, раз у подруги такая беда». Тем более что кавалер, пригласивший ее, не очень ей и нравился. У парня, конечно, водились деньги, была и машина, дарил он ей и ритуальные коробки конфет с цветами, но словами он ворочал как будто гири передвигал. Даже с гирями, вероятно, он управлялся гораздо легче. «К тому же с ним не очень-то и весело, — пришла к заключению она, — хотя… — Шура глянула на маленькие золотые часики на тонком ремешке, — времени еще целый вагон. Серега вряд ли заедет за мной раньше одиннадцати».
