Рядовой шевельнулся и с трудом открыл глаза. Потом сел, глядя на двоих затравленно и полубезумно.
— Не бойтесь, — успокоили его. — Мы из санитарного управления Генштаба. Эпидемия кончилась. Мы прилетели за вами.
— Что ж вы тогда шлемы-то не снимете? — хрипло спросил рядовой.
— Угроза заражения пока не миновала.
— А эти… все в орденах… Они живы?
— Им уже не помочь. Во всей зоне вы единственный, кто остался здоровым. Курить хотите?
— Лучше одежду дайте. Или нет… Я лучше голяком… Надёжнее… Так что дальше?
Двое переглянулись.
— Видите ли, — просительно сказал один. — Нам нужно взять анализы. Не спешите нам отказать, от вашего ответа зависят жизни миллиардов людей. У вас в крови уникальные антитела…
Рядовой сощурил глаза, пытаясь увидеть лицо за забралом, и сказал:
— Это уж как водится. Куда ж я денусь? Только давайте сначала улетим отсюда. Жутко мне. Да и колотун…
— Нет, — жёстко возразил второй. — Сначала — анализ.
И, не дожидаясь согласия, открыл чемоданчик.
Он воткнул иглу в предплечье рядового и вытянул в мутную колбочку шприца несколько кубиков крови.
— Теперь всё. Идти через пену вам лучше не надо — можете обжечься. Мы вас понесём.
Двигатель заревел на полную мощность. Рядовой всё ещё смотрел со смешанным выражением жалости и ужаса на бывших однополчан.
— Так значит это вы им для утешения сказали? — спросил он. — Чтоб легче умирать?
Ему не ответили. Один из врачей щёлкал тумблерами и примеривал ноги к педалям. Другой заполнял какой-то формуляр, а потом, словно очнувшись, наклонился к двери и, резко дёрнув, захлопнул её.
Вертолёт пробил низкие облака. На фонаре заплясали ослепительные зайчики. Синева и солнце казались рядовому совершенно неправдоподобными, сказочными, чистыми. Они означали пробуждение от тягучего кошмара последних дней.
Из-под замасленных тряпок, валявшихся под ногами, выползла муха. Она неторопливо взошла на тряпки и принялась чистить лапки и крылья.
Рядовой внимательно наблюдал за ней.
Основательно почистившись, муха взлетела. Вертолёт накренился, и её унесло к стене. Но она быстро сориентировалась, вернувшись под самый купол. Там она висела, неслышно жужжа в рёве вертолётной турбины.
И вдруг рядовой увидел, что не ему одному интересно невзрачное насекомое. Один из врачей медленно поднялся и стал едва заметно, чтобы не спугнуть, приближать голову к мухе. Забрало поднималось, постепенно открывая внутренности скафандра — подшлемник, наушники, микрофон на проволочке, нелепо торчащий сосок для воды. В скафандре никого не было.
