– Лето восемьдесят девятого. И пять предыдущих – начиная с восемьдесят четвертого.
Певица выдохнула дым в лицо телохранителю и заправила выбившуюся мокрую прядь под полотенце. Рукав пеньюара соскользнул к плечу, обнажив татуировку в виде розы в черных шипах.
– Восемьдесят девятого! – изумилась звезда. – Увы, куколка, мы не молодеем. Я тогда была бомбой-сладкоежкой, выбирала парней, как лакричные палочки из пакетика «Харибо», и твой братишка…
Ты не могла забыть год, когда потеряла девственность, киска, так что не морочь мне голову!
– Высокий блондин. Милый. Год ламбады. Он танцевал почти так же хорошо, как ты.
Мария-Кьяра выплюнула окурок, нервно ковырнула краску.
– Прости, дорогуша. У меня пять тысяч фанов на «Друзьях детства», а тех, кто меня тискал, вообще не перечесть.
Наглое вранье! У Клотильды не осталось выбора. Она решилась.
– Я говорю о том, кого нет на свете, Мария. Он погиб на дороге к мысу Ревеллата. В тот вечер, когда вы с ним должны были впервые заняться любовью.
Красный ноготь сломался.
Улыбка осталась холодной.
Браво! Гран-при Венецианского кинофестиваля за лучшую женскую роль!
– Прости, не помню. Я очень устала. Заглядывай как-нибудь. Пока.
21
Четверг, 17 августа 1989,
одиннадцатый день каникул,
грандиозно голубое небо
Порт Stareso – это бетонный причал и три дома под маяком де ла Ревеллата. Довольно долго он был закрыт для публики. Здесь находится научная база океанологов, но этим летом они начали пускать посетителей – ныряльщиков, рыбаков и – раз в неделю – дюжину бродячих торговцев, которые продают на молу товары местного производства.
Мама не могла этого пропустить. Она об-б-бож-а-а-ает рынки.
Ей нравится разыгрывать «даму в панаме». Она слоняется, смотрит, щупает, восторгается, приценивается, торгуется, ругается, уходит и возвращается, покупает и тут же об этом жалеет. Когда мне было двенадцать, мы провели неделю в Марракеше. Я чуть не умерла со стыда на базаре, куда опрометчиво согласилась пойти вместе с мамой.
Сегодня утром, за завтраком, я совершила роковую ошибку, снова поддавшись на мамины уговоры сопровождать ее. Это заняло все утро. Устав от толкотни и едва не попав под детскую коляску (!), я устроилась отдохнуть на одинокой скамейке. На самом солнцепеке. Маскировка – наушники (без Ману Чао я никуда) и (для разнообразия) «Корс-Матен» на коленях. Меня заинтриговал набранный крупным шрифтом заголовок на первой полосе.
Некий Драго Бьянчи, подрядчик из Ниццы, объявлен пропавшим без вести. Нашли яхту, удочку, но не его. Этот тип сделал состояние в секторе строительства и общественных работ – видимо, он из тех, кто умеет превращать бетон в золото. Не исключено, что золото в карманах превратилось в бетон и утопило его. Другие островные новости меня не заинтересовали, и я предпочла наслаждаться окружающим пейзажем.
