Интенданты полка остались далеко позади. Готовых гробов, к сожалению, никто не привёз, а делать домовины на месте было тут некому. Колхозники разбежались в разные стороны, а умелых плотников среди мотострелков очень мало.
Да и нет столько досок в убогой деревне. Найденных здесь стройматериалов хватило только на кресты и таблички. Так что пришлось класть погибших в могилы прямо как есть, одетыми только в грязную вонючую форму.
Живые «камрады» мёртвых солдат, конечно, сильно роптали, но ничего не могли с этим сделать. «Хорошо, что их предали земле, а не бросили на поверхности, как прочую падаль», – говорили они между собой втихомолку.
Ближе к полуночи скорбное дело всё же закончили. Возле горстки могил местных жителей появилось почти девять десятков новых крестов, на каждом из которых висела немецкая каска с хищным германским орлом. Ниже виднелась табличка с именем, фамилией и званием погибшего фрица.
Убитых советских солдат закопали в одной большой яме. Какой-то фашистский стрелок воткнул в неё острый осиновый кол и угрюмо сказал:
– Чтобы славяне не восстали из ада.
Просёлок оказался недостаточно ровным, чтоб по нему можно было мчаться как по шоссе. Поэтому Павел не разгонялся. Вёл мотоцикл не спеша, но, взглянув на спидометр, сразу заметил, что сейчас они движутся раз в пять-шесть быстрее, чем сутки назад. Если до станицы они добирались с утра до полудня, то обратно доедут за час-полтора.
Потом пошли мелкие рощицы с перелесками, и пришлось тормозить до скорости пешехода. Кто его знает, кто ждёт тебя в ближайших кустах. Вдруг там затаилась засада? Хорошо, если наши, а если фашисты уже прорвались сюда? Расставили везде патрули и следят за каждой дорогой?
Ведь, несмотря на многозарядные «шмайссеры», висящие на груди у обоих бойцов, они были совершенно беспомощны. Один держит две руки на руле. Второй сидит за спиной у водителя и не сможет стрелять в таком положении.
Павел предложил командиру привязать груз к тем кронштейнам, что висят на мотоцикле с разных сторон. Сержанту забраться в коляску и держать автомат перед собой. Тогда ему удастся дать очередь по противнику.
Олег подумал о том, как сам стрелял по немецким разведчикам, и отказался:
– Если в нас начнут бить из засады, как мы в той станице, то вряд ли это поможет. А сидя в седле, я хоть спрыгну на землю и откачусь в ближайший кювет.
Парень вспомнил, как убили фашиста, сидевшего за спиной водителя, и понял, что всё бесполезно. Слишком они уязвимы для пехотинцев с винтовками.
