Решив, что лучше оставить всё, как оно есть, парень взялся за других пехотинцев. Вторым оказался сержант. Павел вытащил его из земли и понял, что Олег лишь оглушён. Ещё четверо были мертвы. Кто-то погиб от контузии взрывной волной, кто-то от ранений осколками.
Ещё двое куда-то бесследно исчезли. Только наткнувшись взглядом на разбитый «максим», парень понял, куда они делись. Он уже видел, что делает мина, попав в человека, и прекратил свои нелёгкие поиски.
Не успел он немного прийти в себя, как сержант шевельнулся. Поднял грязные веки. Увидел чумазого Павла и, растягивая слова после контузии, удивлённо спросил:
– Ты как здесь оказался?
– «Дивизионка» разбита при обстреле высотки, – доложил усталый пушкарь. – Лейтенант и расчёт погибли на месте. Я собрал винтовки и боеприпасы и прибыл в ваше подразделение.
– Трудно нам придётся без поддержки орудия, – протянул сержант пехотинцев. Тяжело поднялся на ноги. Выглянул из развалин окопа и посмотрел на тот берег. Павел поднялся с корточек. Осторожно устроился рядом с Олегом и глянул туда же, куда смотрел командир.
Около сотни фашистов деловито рубили деревья, растущие на болоте. Пилили их на небольшие куски. Вытаскивали на высокую дамбу и волокли прямо к реке. Десяток стрелков быстро разделись. Вошли в мутную воду и переплыли на правую часть разрушенной переправы. Еще столько же осталось на том берегу.
Фрицы перекинули тросы с одной стороны на другую. Намотали на балки настила и натянули их словно струну. По всей видимости, они собирались крепить сверху короткие жерди и устроить из них что-то вроде подвесного моста. Двадцать фашистов трудились не покладая рук. Они вбили в настил пять-шесть ломов. Взяли те же канаты. Привязали к верхушкам толстых прутов и сделали из них нечто вроде перил.
«Ещё час или два, и вся эта свора рванётся вперёд, – размышлял над увиденным Павел. – Перебежит по шаткой конструкции и окажется возле станицы. Нас здесь всего три человека».
Посмотрел на лежавшего Николая. Заметил его застывший, невидящий взгляд. С сомнением покачал головой и поправился: «Всего только двое. Так что вряд ли продержимся больше пары минут хорошего боя». Поняв, что ничего нового он не увидит, парень опустился на корточки. Рядом присел командир.
К этому времени Николай окончательно пришёл в себя. Ощупал грудь и живот. Завёл руку за спину, где наткнулся пальцами на осколок железа. Вздрогнул и сильно поморщился. Потом передохнул и попробовал сесть. Сделал несколько неловких попыток. Ничего не добился и без сил откинулся на бок. Поясница у солдата всё же болела, и он боялся лечь лицом вверх. Да и рана мешала ему повернуться.
