Все курортные города славятся приманками, такими, как рынок, дендрарий и порой картинная галерея. В этом отношении Пятигорск занимает первое место: там музей Лермонтова. Имя поэта волновало Евгения и высекало из его души священный огонь. Любовь к незнакомке переплелась в его сердце с поэтическим взрывом. Повод отпраздновать посещение обители поэта вылился в вихре нахлынувших чувств.
Там он поразился живости его белой фуражки, предназначенной для головы с «образованным умом», и новизне зеленого сукна его сюртука, подбитого красной отделкой и украшенного армейскими эполетами. Этот сюртук висел на крючке, как и фуражка, над убогой кроватью из почерневшего железа — ложем таинственного вольнодумца, нетерпимого в обществе.
Со слезами на глазах простоял Евгений у этой кровати, накрытой, как гроб, лиловым покрывалом. Ему хотелось разделить свое чувство с той, которой не было рядом. Каким блаженством рисовалось ему приобщение к живому Лермонтову: причаститься взглядом к его широкому лбу, выраженному той редкой породой, какая встречается у людей одаренных, лбу, отмеченному сладкой аномалией, говорящей о том, что он принадлежит к выродкам.
Таков его точный портрет, сделанный почти с натуры скульптором Козловым в форме горельефа, вделанного в круглый проем памятника на месте дуэли у подножия Машука, где выбита надпись: «Здесь погиб великий русский поэт на дуэли с Мартыновым. Условия дуэли были жестокими. Вместо традиционных двадцати пяти шагов отмерили пятнадцать. Лермонтову досталось стрелять первому. Он выстрелил в воздух. Мартынов не ответил тем же, он долго целился в безоружного. Грянул выстрел. Лермонтов упал как подкошенный. Пуля пробила ему грудь, несчастный захлебнулся кровью и пролежал один в лесу без помощи в обществе молодого корнета».
Как умирал этот несчастный? Слетел ли ангел смерти к изголовью этого самоубийцы, заслышав предсмертной муки приближенье в ноющей груди?
Сокрушаясь потерей милого ему гения, Евгений нес на сердце терновый венок. Самопожертвование благородного безумца назойливо напоминало кротость господню и внушало присутствие в пятигорской атмосфере его души, отвергнутой ангелом, словно она и не улетала отсюда и поселилась здесь навеки.
Евгений кидался от портрета к портрету, множеством которых были увешаны стены музея, и восторгался работами самого Лермонтова, говорившими о его недюжинном таланте в области художества. Его работы маслом, изображающие большей частью виды Кавказа, были густые, как и его глаза…
