Валентину страшно удивило это признание. Вероятно, она слишком наивна. У нее тоже было много незнакомых воздыхателей, заявлявших, что знакомы с ней, присылавших письма во дворец из разных стран, а порой даже из мест заключения. Это все издержки публичной жизни и официального протокола, предписывавшего поездки с официальными визитами, приемы, светские рауты и тому подобное. Однако ей никогда не звонили, пытаясь настоять на связи. Даже если и были подобные попытки, ей о них не докладывали. Валентине стало немного не по себе, хотя она сама не знала почему.
– Удивительно, как много расстроенных женщин думают, что если заявят, будто встречались с вами, то вы поверите, – сказала Валентина не подумав.
Взгляд его золотисто-янтарных глаз затронул в ее душе тайные струны. Она почувствовала себя неустойчиво, хотя была в туфлях на низком каблуке, какие обычно носила в офисе Натали. Ей вдруг захотелось оказаться в броне, а не в элегантном жакете и юбке-карандаш, чтобы противостоять его магнетическому взгляду. Или воздвигнуть вокруг себя каменную стену.
– Вокруг много расстроенных женщин, – констатировал Ахилл, – и каждая норовит уверить меня в том, что имела со мной связь. Как вы думаете, мисс Монэт, почему?
Она сказала себе, что невозможно, чтобы он знал, что и она одна из таких женщин, несмотря на то, что его взгляд буквально пригвоздил ее к месту. Несмотря на то, как он выделил голосом ее имя.
Даже если у него и возникли подозрения относительно помощницы, он не может знать наверняка. Потому что никто не знает. Валентина сама не знала о существовании Натали, пока они случайно не встретилась в той туалетной комнате в аэропорту. А это означало, что ей лгали про ее рождение и детство и про мать.
Но Ахилл никак не мог знать об этом.
– Возможно, все дело в вас, – пробормотала она в ответ. Она улыбнулась, увидев, как поползли вверх его брови в высокомерном удивлении, которое всегда ее немного ошеломляло. – Я только хотела сказать, что вы публичный человек и мнение о вас зачастую строится на основании реакции прессы, которую вы не жалуете.
– Я совсем не публичный человек и не заигрываю с прессой, – возразил он.
Валентина подавила вздох:
– Вы очень богатый человек. Хотите вы того или нет, но вы привлекаете к себе внимание. Ахилл так пристально посмотрел на нее, что она едва не отвела взгляд.
– Вы считаете, что повышенный интерес публики к моей персоне заставит меня ему потворствовать? – спокойно спросил он. – Как раз наоборот. Но мне интересно знать, что вы считаете, будто что-то должны безликой массе, которая вами восхищается.
