— Так, Лукьян, было дело?
— Кто его знает… — охает старик. — Упало и упало. Со всяким могло случиться.
— Слушай-ка, — догадывается Чубаров, — не видал ты, как Трухин сохатиху убил?
— Не случилось, Лексей, не пришлось, — отворачивается Бормаш. — Да и что мне: убил — убил, его дело — его ответ.
Максим хотел сказать: «Как же, дедушка, мы видели!» Но что-то вспомнил, промолчал, будто но слышал.
— Загадка! — ерошит затылок Чубаров. — Как же Синчук пронюхал?
— Не знаю, не ведаю… — охает старик. — Охо-хо! Нога-ноженька, что со мной теперь будет? С ребятами как теперь?
— И ты, Алексей, не знал? — удивляется Первушин.
— Сном-духом не чуял. Приходит Синчук утром, спрашивает: «Почему, председатель, законов не соблюдаешь? Вчера браконьер сохатиху застрелил, а ты ухом не ведёшь?» — «Не может быть, отвечаю, ничего не замечал». — «Пойдём, говорит, заглянем к Трухину, может, свеженинкой угостит?» Так и вышло, стрелил мужик сохатиху… Слушай, Лукьян, — начинает догадываться Чубаров, — откуда у тебя лосёнок?
— Малыш-то? — медлит Бормаш. — Значит, как нас председатель послал за мохом, в тот день и нашли на берегу. Ребятишки увидали. Ох, ох! Грехи мои тяжкие!.. Што бабка-то не идёт?
— Мясо у Андрона на второй день взяли? — вспоминает Чубаров.
— Кажись, на второй. Не помню, Лексей, охо-хо, не помню!..
— Так, — ищет зацепку Чубаров. — Когда я хотел тебя в понятые пригласить, ты ужом, ужом! Ох, крутишь-вертишь, Лукьян. Не зря, видать, Андрон с бревном-то…
Подозрение Чубарова пугает Бормаша. «Не дай бог, откроет секрет, тогда совсем несдобровать. О мясе узнает. Хоть не пользовался, а брал. „Способник браконьера, скажет, вот ты кто!“ Статью прилепит. А ребята, ребята как?.. Ох-хо!..»
— Не видел, — твердит Бормаш. — Разве не понимаю…
— Ты лежи, Лукьян, не волнуйся, — успокаивает Первушин. — Как бы ни было, в обиду не дадим. Ребятишек — тоже. А тебе, Алексей, скажу: надо приструнить Трухина.
— Да уж куда больше! Тысячу рублей заплатит.
— Тысяча для него не забота. И две отдаст. Надо морально нажать.
— Как это — морально?
— А так: созвать поселковое собрание, пропесочить, предупредить: повторится — вон из села!
— Можно попробовать, — соглашается председатель. — Поговорю с народом.
Бабки Фени дома нет. Петя с сохатёнком дважды обходят огород, баньку, сосновый лесок — он совсем рядом. Лосёнок просит по привычке ключевой воды. Она такая жгучая, что ломит зубы.
— Что будем делать, Малыш?
Если бы он умел говорить, сказал бы: «Надо ждать. — И добавил бы: — Бабка Феня старая, значит, далеко не уйдёт, где-нибудь у соседей. Сидит, пьёт чай, разговаривает».
