«Хотя многие считают меня великой свахой, должна признать, что бывают обстоятельства, которые даже мне не по силам преодолеть. К счастью, пока что я смогла свести эти обстоятельства на нет с помощью двух орудий доброй судьбы: удачи и правильно выбранного времени. Горе да постигнет отношения, не отмеченные ни тем, ни другим».
Лили подняла лицо и коснулась его губ своими: бережно, нежно, что полностью противоречило бушевавшему в ней безумному, неукротимому желанию. Она столь сильно хотела этого человека, что дрожали руки, а сердце грохотало так громко, что он наверняка слышал его стук.
Язык Вольфа скользил по ее губам, стараясь их раскрыть. В неудержимом порыве страсти она повиновалась, забыв обо всем на свете. Прижимаясь к нему, не собираясь чему бы то ни было позволить встать между ней и этим мужчиной.
Пробормотав ее имя, он подложил руку ей под голову и запустил пальцы в волосы. Его касание было требовательным и настойчивым, и в ответ ее страсть разгоралась все больше. Вольф дразнил и искушал ее поцелуем. Он стал ее наставником в этом искусстве, а она оказалась способной ученицей и теперь задыхалась от желания.
Словно ощутив это, он сжал ее лицо ладонями и поцеловал с еще большим напором. Когда он принялся исследовать языком ее рот, Лили только беспомощно застонала.
Поцелуев вдруг стало недостаточно. Лили машинально обхватила шею Вольфа, но резкая боль в плече заставила ее вскрикнуть.
Принц немедленно остановился. Он раскраснелся, глаза блестели, дыхание было таким же частым, как у нее.
— Я сделал вам больно?
— Нет! Я забыла о руке и потянулась обнять вас. — Она прижала ладонь к трепещущему сердцу. — Думаю, если бы сердце могло выскочить наружу, оно упорхнуло бы, как птичка.
Он тихо усмехнулся.
— Похоже, всем нашим поцелуям суждено быть прерванными. Но когда-нибудь… — Он прислонился к ее лбу своим. — Когда-нибудь мы будем целоваться до тех пор, пока в мире больше не останется поцелуев.
«И каково это будет? — спросила себя Лили, задохнувшись при одной мысли об этом. — Часы и часы поцелуев. Думаю, что просто сойду с ума. Восхитительное и распутное безумие!»
Она жаждала этого безумия, особенно теперь, когда вся ее жизнь превратилась в жертву во имя родных и контроль над своими чувствами.
Вольф провел ладонью по ее щеке, погладил шею.
— Ах, Мойя, твои глаза зовут меня, — прошептал он, — и говорят то, что не могут сказать губы. — Его палец провел по ее нижней губе, и тело Лили мгновенно отозвалось.
