Кириллу нестерпимо хотелось сжать глаза, не видеть всего этого, но сделать он этого не мог. Он смотрел. И тут ему показалось, что в лице несчастной заключенной произошли странные перемены!
Да, так и есть! Она не та женщина, что втолкнули в операционную. Сейчас на залитом кровью столе лежала сама Магда! Магда-узница была беременна, а Магда-хирург, если можно было применить это слово, отрезала вторую ногу.
Отрезала сама себе!!! Другая, отрезанная, торчала из контейнера, что стоял у двери. Кто и когда ее туда отнес, Кирилл не знал. Когда беременная узница стала Магдой, он не видел.
Но он понял, что тихая домоправительница Магда сейчас была беременной заключенной и одновременно являлась эсэсовкой-хирургом и отрезала ноги сама себе.
Вопли, которая издавала подопытная Магда на операционном столе, уже были ни на что не похожи. Хрипы, стоны, визг… Все эти звуки смешались в один саднящий разум Кирилла крик. Изо рта беременной Магды текла розовая пена, а Магда-хирург с безумной белозубой улыбкой неспешно водила пилой.
Белый халат ее был весь залит кровью, и эта кровь тонкими ручейками стекала на белый кафель пола, собиралась в лужицы, лужицы соединялись в одну большую, и тонкий ручеек из нее стекал в сливное отверстие под столом.
Раздался крик младенца…
Ребенок родился в безумной боли этой мясорубки, что учинила Магда-хирург. Обрубок женщины на столе дернулся. Рывок оказался такой силы, что не выдержал привязывающий руку ремень. Это было последнее ее движение. Подопытная Магда издала хриплый вздох и умерла.
Магда-хирург положила младенца рядом с матерью, сполоснула руки над раковиной и уселась за письменный стол. Подумав, она тщательно вывела в журнале дату. Ребенок истошно кричал на мраморном столе…
Снова скачок во времени. Все началось сначала. Втолкнули следующую узницу. Так же быстро сдернув шапку, она отбарабанила по-немецки свой номер. Так же, как и первая, она была беременна.
В этот раз Кирилл успел заметить, когда она превратилась в Магду. Своей мучительницей она стала, как только ее руки и ноги охватили бурые от крови ремни.
На операционном столе опять лежала Магда. А Магда-хирург с таким же сладострастием резала сама себя. Только на этот раз сначала она отпилила руки. Потом опять положила только что родившегося младенца рядом с хрипящей умирающей матерью — рядом с собой. Магда-хирург снова сполоснула руки, подошла к столу и вывела очередную дату.
Отвести глаза от происходящего Кирилл не мог, отвернуться — тоже. Он чувствовал, что еще немного, и рассудок его не выдержит. Зрелища, разворачивающиеся перед его глазами, были невыносимы для любого нормального человека.
