— Я понимаю тебя, Балор, понимаю… — сказал Кирилл. — Веришь ли, о чем-то таком я догадывался. И старался жить по правде.
— Нам это известно. — Лорд Абигор улыбнулся и проницательно взглянул на гостя. И в голубых глазах его заиграли веселые солнечные искры, те, что поразили Кирилла при их первой встрече неделю назад, в круглом зале.
Балор продолжил.
— Вот и все, Кирилл, что требуется от человека. Но… опять все без толку. Вновь ничего не получилось. Люди остались прежними. Сколько же можно с вами биться?! Не знаю, не знаю… — покрутил головой кот. — Видимо, вам нужно дать больше времени. Я верю, что когда-нибудь человечество поумнеет. И мы займемся более важными делами, чем надзор за искривленными душами. А пока… пока грешникам приходится расплачиваться вновь и вновь. Мне их жаль. Но изменить я ничего не могу. Все зависит от них самих. Вот поэтому и существуют такие места, как это — инферно, или более понятное тебе слово — пекло.
— Вы видели, драгоценный гость, каково искупление в этом месте, — сказал лорд. — Поверьте — все эти муки придумали не мы. Это плод фантазий сломанных душ. Вы видели, как расплачиваются грешники за все то зло, что они совершали при своей земной жизни. Видели в первую же ночь, как только сподобились попасть сюда. Уверяю вас, вы не должны были знать всего этого, но… — Лорд Абигор развел руками. — Но так уж получилось. Ведь вы все-таки живой человек и, как говорится, ничто человеческое вам не чуждо. Зов мертвых оказался слишком силен, и он — я не могу понять почему — подействовал на вас. Хотя вы пока и не относитесь к сонму так называемых мертвых.
И вновь перед Кириллом молнией мелькнуло воспоминание о первой ночи, что он провел в пекле. О том ужасе, что он видел будто наяву…
* * *
…Кирилл вздрогнул и присел на огромной кровати. Отодвинул тяжелый балдахин. Странно, он почему-то внезапно проснулся. Будто что-то тяжелое и холодное внезапно стукнуло в затылок.
Сдавило виски, и сердце стучало и трепыхалось, будто вот-вот вырвется. Будто ему тесно в груди и оно хочет на волю. Сердцем безраздельно завладело странное, непонятное, тоскливо-щемящее чувство. Какая-то неосознанная тревога. Сердце будто положили на лед.
Кириллу показалось, что где-то вдалеке раздаются непонятные странные звуки. Он прислушался. Нет, не показалось. На грани слышимости несся глухой, бесконечный, на одной ноте гул. В этом гуле слышались шаги. То твердые, уверенные. То робкие, будто шаркали мягкие тапки. Доносились звуки, схожие со скрежетом ржавых петель. Порой будто хлопала железная дверь. Издалека неслись приглушенные крики. Кричали женщины…
