— Вот! — удовлетворенно воскликнула Неждана. — Теперь уже никто не сможет прочесть те заклинания, что начертал древний колдун! И таящийся в межмирье хаос только что потерял часть своей силы. Ты не расстроился, Любомысл? — Богиня засмеялась. — Ведь ты, кажется, хотел прочитать их вместе со знающим ведуном? Скажу, этого делать не стоило! Тех, кто прикоснулся к ним, тех, кто читал эту книгу — или даже ее часть! — Прозор видел утром у горы. Думаю, вы не хотели бы стать ни всадниками мрака, ни горящими призраками. Думаю, вы не хотели бы служить злу, безумию, хаосу!..
Конечно, этого никто не хотел! Еще свежа в воспоминаниях ночь в Древней Башне, памятен тот миг, когда Любомысл прочел эти черные листы! Тогда перед ними неожиданно возникли странные видения, тогда сгустившаяся рядом тьма стекала на пол вязкими языками, и из нее выползало нечто злобное. Казалось, в той тьме мечутся бесформенные тени, что они что-то ищут, и не могут найти.
Тогда в мутном воздухе ощущалось зловещее шевеление, будто от дуновения ветра. И вдруг в наползающем сумраке мелькнула далекая гора, вершину которой озаряли вспышки молний. Тогда из мрака доносился клекот и завывания неведомых чудовищ. И их обдавало ветром ледяной пустыни… Хорошо, что тогда все обошлось!
Вспоминая это, Милован вытер неожиданно вспотевший лоб. Он ведь тогда рассматривал рисунок на одном листе, провел по нему пальцем, а пальцы другой руки вдруг сами собой сложились так, как было нарисовано.
И оказалось, что именно этот жест вызвал тьму, а из нее вышел невесть кто — какой-то человек в железной короне! Он стал говорить Миловану какие-то булькающие слова, а другие его не видели.
Нет, венды не хотели стать частью зла! Любомысл замахал руками:
— Что ты! Что ты, Неждана! Мы ж не знали, что это за листы такие! Хорошо, что не стали их читать! Мы их почему с собой забрали? Не хотели, чтобы потом их кто-нибудь нашел! Мы их уничтожить хотели. Пробовали. Так ведь ни разорвать, ни сжечь не получилось! Поняли, что не нашего ума это дело! Колдовские это листы! Ну их…
— Значит, это они нас оберегали? — задумчиво спросил Прозор, глядя на листы золотистого пергамента. — То-то я думал, отчего первой ночью ящер… тьфу — бескрылая птица и ее наездник дальше не пошли!
— Они самые! Если бы у Любомысла их не было — не сидели бы вы здесь! Ведь в этих листах сила Рода оставалась, даже в оскверненных. Недаром все три всадника пошли в гору, чуяли, что тяжело с вами совладать.
