Веселый и разговорчивый гость сразу замолчал, только и слышно было, как на крепких его зубах хрустели птичьи косточки. И второй воин, по имени Вьюн, угрюмый и молчаливый, тоже жадно впился в своего тетерева. Видно, давно не ели оба, проголодались. Вел удивился: в лесу дичи полно, под дубами, что на опушке стоят, вся земля кабанами изрыта. Может, некогда Одноглазому и Вьюну на охоту сходить, спешат куда-то?
Пока ели тетеревов, уже и щука была готова. Лана разделила рыбину на части, дала каждому из мужчин по большому куску. Горячее, белое рыбье мясо разваливалось в руках, обжигало. Оба воина довольно урчали, заглатывая его и сплевывая себе за спину, не в сторону Родового огня, мелкие рыбьи кости. Наконец насытились оба. И Вел тоже отложил то, что съесть не успел. Настало время для разговора.
Икнув и вытерев руки о кожаные штаны, Одноглазый начал рассказывать. Оказалось, что половину зимы дружина Яра в Городце жила. Поначалу на туров и кабанов охотились, медведей с берлог поднимали. А когда снег глубоким стал и туры с оленями и кабанами к теплым местам ушли, начали воины домашних коров и быков резать. Когда всех съели, распустил Яр дружину. Разбрелись воины по родам своим. Теперь же, когда снег стаял, велено им опять в Городце собраться. Вот они с Вьюном и едут туда. В родах запасы кончаются, не только гостей, себя кормить нечем стало.
— Врешь, — прервал Одноглазого его молчаливый товарищ.
— Чего вру?
— Есть запасы…
— Может, и есть! — согласился Одноглазый. — Может, просто не хотят селяне кормить нас. Забыли, кто их от кафов спас. Ну и ладно. Вот подсохнет земля, в набег нас Яр поведет. Там откормимся!
И Одноглазый, довольный теплом, сытостью и собственным остроумием, захохотал утробно, раскатисто.
— На кафов в набег пойдете? — спросил Вел.
— Нет. Зачем на кафов? К ним пойдешь, может, еще и сам не вернешься! — И Одноглазый, совсем развеселившись, захохотал еще громче. — В другие места пойдем. Хочешь с нами? Яр тебя помнит.
— Нет. Не пойду с Яром. Разные пути у нас с ним. К себе в род я иду, к племени своему. И Лана со мной.
— Зиму как прожили? — серьезно спросил Одноглазый, но тут же не выдержал, подмигнул озорно Лане, державшей ребенка: — Вижу, вижу! Чего тут и спрашивать. Хорошо, значит, жили. Сытно.
Посмеявшись вместе с Одноглазым, Вел не спеша принялся рассказывать про Гура, про то, как снял тот железные кольца с ног Ланы, как научил Вела железо на огне греть до красного цвета, а потом, по нему, мягкому, ударяя, делать разные вещи. Напрасно Лана делала страшные глаза и изо всех сил мигала ему. Вел не понимал, чего она хочет от него, зачем за рукав дергает.
