Немало дней прошло с тех пор, как они простились с Улом. В глухие места зашли, а никаких следов Повелителя железа не встретили. Лана становилась все грустней. Уже не собирала она на ходу грибы и ягоды, не угощала ими Вела. На остановках отходила в сторонку, долго возилась со своими ногами, перевязывала их полосками мягких шкурок. По запаху Вел понял — загноились ноги у Ланы. Однажды, перед тем как тронуться с места ночевки, он подошел к ней, решительно размотал с ног повязки.
— Почему молчала об этом? Ноги погубить хочешь?
— Нет, Вел, я могу идти… Могу!
— Иди! — усмехнулся Вел. — Иди, я посмотрю.
Не охнув и не поморщившись, встала Лана на ноги. Только лицом побелела, а подняла все-таки свою поклажу, пошла вперед. Вел снял у нее с плеча узел, бросил на землю рядом со своим тяжелым тюком.
— Можешь, правильно. Только никуда ты больше не пойдешь.
Расстелив кафскую кошму у костра, он посадил на нее притихшую Лану, прикрыл сверху второй кошмой. Потом собрал много хворосту, часть его подбросил в огонь. Все так же молча, сердито взял топор, принялся рубить тонкие березки и елочки, очищать с них сучья. Вбив получившиеся колья в землю вокруг Ланы, он сдвинул вершины их вместе, связал прочным ремнем. Затем густо покрыл остов шалаша корой и еловым лапником, сложил рядом с Ланой вещи, принес из болотца горшок с водой, хворост для костра поближе подвинул. Потом, засунув за ремень кафский железный топор, взяв копье и лук со стрелами, сказал Вел:
— Надо лучше место найти. Сухое. И еды запасти. Сиди тут, жди.
«Нет, он не покинет меня!» — радостно подумала Лана, и ей сразу стало теплее и уютнее в маленьком шалаше. Даже боль в ногах утихла. Сучья и хворост Вел положил так удобно, что она, не вставая, могла добавлять их в огонь. Согревшись и успокоившись, Лана достала из кожаного мешка беличьи шкурки, бронзовую иглу, клубок ниток из жил сохатого и принялась шить совсем маленькую меховую рубашечку. Счастливая улыбка то появлялась, то исчезала и опять появлялась на ее осунувшемся лице.
Вел вернулся только на другой день вечером, когда из-за деревьев стали уже выползать ночные тени. Он бросил у костра освежеванную тушу кабана, посмотрел на Лану. Проворно спрятав шитье, она на четвереньках подобралась к костру, положила на угли свежую кабанью печень, щедро посыпала ее солью и обложила нутряным салом. Усталого охотника надо прежде всего накормить. Пока жарилась печень, Лана быстро и ловко нарезала ломтями мясо с задней ноги кабана и тоже положила его на угли. Охотнику нужно много есть. Сама она не чувствовала голода, но тоже съела кусок печени. Тому маленькому охотнику, что стучался у нее внутри, тоже надо сытно кормиться.
