Иногда Мисдес сомневался: правильным ли является нежелание его соотечественников не служить в армии, а целиком отдаваться под сомнительную защиту купленных наемников? Перед ним вставали примеры – легендарные герои греков, македонян, персов, римлян, навсегда вошедшие в анналы истории. Но среди них нет – и никогда не было! – ни одного карфагенянина.
Он был уверен: богатство приходит и уходит, но слава сохраняется вечно. Мисдес грезил, что когда-нибудь имена его соотечественников также будут с восхищением вспоминать потомки, не подозревая, что один из этих легендарных героев уже существует. Он встанет на одну ступень с Александром Македонским и затмит своей славой прочих великих. Ну а пока он возглавляет медленно, но упрямо вышагивающее войско, направляющееся в Новый Карфаген.
Ганнибал, его начальник и друг детства, ехал на рослом коне в окружении верной охраны. Одевался он просто, не как победоносный полководец: груботканая испанская одежда, удобные походные кожаные сапоги, вроде бы невзрачные, но прочные и надежные доспехи – и лишь оружие, всегдашняя его слабость, богато инкрустировано золотом и драгоценностями.
Мисдес любил Ганнибала за веселый нрав, ироничность в отношениях с окружающими и самокритичность к себе; восхищался его бесстрашием, незаурядным умом и талантом военачальника.
Он не сомневался: если бы они не были друзьями, не провели вместе детские годы в военных лагерях своих отцов, то и тогда его отношение к Ганнибалу было бы таким же: этот человек вызывал у своих подчиненных чувство обожания и стремление во всем подражать ему.
Но Ганнибал не бог, а простой смертный, и, естественно, имел некоторые пороки, худшими из которых Мисдес считал алчность и недержание обещаний, данных врагу.
К первому Мисдес относился снисходительно – стремление к наживе было в крови его соотечественников, – но второй глубоко претил ему, человеку слова и железных принципов.
Основные торговые связи его семья поддерживала с цивилизованными странами – Грецией, Египтом, Южной Италией, – где крепкое слово ценилось на вес золота. Это помогало предкам Мисдеса заключать выгодные сделки, которые если и не приносили огромных нечестных доходов, но обеспечивали постоянную прибыль, которая множилась из года в год.
Большинство же карфагенян предпочитало торговать с варварами, где жульничество – обычное дело. Вся торговля сводилась к обмену поделок карфагенских ремесленников на дорогое сырье и рабов. Многие не гнушались торговлей с пиратами, обменивая у них прекрасных сицилийских женщин на мужчин, причем за одну женщину получали трех рабов, и барыши были огромными.
