– Эти звери – мои бесстрашные воины! Не смей оскорблять их, римлянка! – грубо одернул ее Адербал.
– Прости меня, господин! – Она разрыдалась, закрыв лицо руками.
Адербал успокоился и ласково погладил ее по голове.
– Не бойся. Я не причиню тебе вреда.
Папирия, всхлипывая, подняла на него заплаканные глаза и заблеяла жалобным, дрожащим голосом:
– Господин, я вижу, ты благородной крови и не чета им. Я догадываюсь – у тебя есть сестры. Мы, женщины, не виноваты в том, что вызываем у мужчин похоть, и уж совсем не виноваты в ненависти пунийцев к римлянам… Посмотри на меня и вспомни своих сестер. Они ведь тоже могли бы оказаться в таком же ужасном положении. Но и там мог появиться благородный мужчина, который пожалел бы их слабость…
Ее слова заставили Адербала вспомнить о его далекой семье и о событиях, которые прошли после отъезда с родины.
После битвы у Требии прошло более полутора лет. Следом было сражение у Тразименского озера – блестящая победа Ганнибала. Под прикрытием тумана карфагеняне окружили и изрубили в узком ущелье более пятнадцати тысяч легионеров консула Гая Фламиния. Адербал помнил, как его правая рука отнималась от усталости – он убивал … убивал … и снова убивал, а битва напоминала бесконечную бойню. Как на скотном дворе… Паникующих римлян кололи, резали, кромсали, закидывали дротиками и стрелами. Это сражение имело ужасающие последствия для Рима. Население Италии охватила паника и смертельный ужас. Гордые, непобедимые римляне стали уклоняться от встреч с армией Ганнибала.
Фабий Максим – тот, который так красиво объявил войну в зале заседаний Совета Карфагена – шел со своими легионами за Ганнибалом, избегая прямых столкновений. Он постоянно держался на высотах, чтобы свести к минимуму превосходство Ганнибала в коннице, и все время уклонялся от боя, за что был прозван земляками Кунктатором, то есть Медлителем. Фабий слишком хорошо понимал и военное превосходство Ганнибала, и то, что только при помощи тактики выжидания можно избежать разгрома римской армии.
Вот уже несколько месяцев карфагеняне беспрепятственно блуждали по юго-восточной Италии – Апулии, грабя усадьбы и захватывая небольшие города.
Но римский дух снова восторжествовал. Ганнибал это чувствовал, об этом же сообщали многочисленные лазутчики. В стране росло стремление разгромить пунийцев любой ценой, хоть ценой собственной жизни. Все хотели воевать. Даже представители высшей знати, свыше ста сенаторов, вступили в легионы простыми бойцами.
