Он сказал:
— Не волнуйся. Останутся отзвуки. Прилетит бригадир — такое грянем!
— Нет. — Она упрямо повела подбородком. — Уже ничего не удастся сделать. Чего не было, того не было.
Зубцов бесцеремонно протянул в ее сторону руку:
— Дай пощупаю. Как это — не было? Да мы в лепешку ради тебя расшибемся!
Дарима Тон еще раз благодарно улыбнулась:
— Спасибо. Но лично со мною-то все обстоит очень просто. Ушла — возвращусь. И так быстро, что в моем времени не пройдет и мгновения. Поверь, гораздо больше загадок в твоей судьбе.
— Та-ак, — протянул он, настораживаясь. — В моей-то моей, но ты здесь уже добрый час. Да еще в прошлом быть собираешься…
— Значит, мой обратный путь окажется короче на несколько суток — оборотов Земли, но и только.
— Та-ак, — повторил Зубцов, тоскливо подумав: «Все же не розыгрыш ли, братцы мои?», и сам, как предательства: «Нет-нет!» — испугался этой мысли.
— Но почему тебя удивляет мгновенность полета? — продолжала она. — Ведь я никак не могу возвратиться в свое время раньше, чем ушла из него. Это значило бы, что в какой-то момент там стало два одинаковых человека. Главное, впрочем, в другом. Произошло бы удвоение массы. Очень резкое, противоречащее закону сохранения вещества.
— Ну и что?
— Как ну и что?
— Изменить его, что ли, нельзя? Сама показывала: твой друг пошел по воде.
Дарима Тон смотрела на него с веселым изумлением.
— Но это же закон сохранения вещества! Попытайся нарушить — катастрофа, взрыв. Да какой!
Он не сдавался, хотя понял, что попал в достаточно глупое положение.
— Вернись позже.
— Но и это взрыв.
— Все тот же закон?
— Громыхнет Тунгусским метеоритом. Был такой случай в вашей эпохе. Споры о том, чем он вызван, идут и у нас.
— Ого!
— Если смотреть со стороны, то полет по времени выглядит так: человек входит в аппарат, тут же его покидает, но уже обогащенный всем тем, что узнал в полете.
— Это если не грохнуло взрыва.
— О да! Но — не надо. Будем считать, что вышел благополучно.
— И уже с сувенирами, — добавил он, сварливостью тона маскируя растерянность.
— Нет. Передать можно лишь информацию, мысль. Иначе опять же: исчезновение массы в одной эпохе, избыток — в другой. Пыль сапог и та полыхнет ядерной бомбой. Наша аппаратура это сдерживает, но лишь на время полета.
— Та-ак, — еще раз протянул Зубцов. — А временны́е-то площадки зачем?
Дарима Тон устало улыбнулась:
— Все очень просто, Федор. Земля вращается то быстрее, то медленней. Ее центр тяжести идет по орбите волнообразно. Явления эти невелики. Вместе с тем они носят порою настолько случайный характер, что предвычислить их не удается. То же относится к возмущениям в движениях Солнечной системы, Галактики. А в результате очень велика вероятность того, что, перенесясь из эпохи в эпоху, окажешься ввергнут внутрь горного монолита, в поток жидкой лавы, в межпланетную пустоту. Я же, как видишь ты, без скафандра, да и структура сопутствующего мне поля на такие сюрпризы всего чаще отзывается полным разладом.
