…игольник качнул редуцированными листочками.
— Здесь есть вода… в принципе есть, на глубине. Приходится прокладывать скважины, выводить на поверхность, но…
Она вновь кивнула, и не стала возражать, когда Нкрума взял ее за руку. Ладошка хрупкая, как стебель того же игольника, который чуть сдави и рассыплется…
…правда, осколки вопьются в шкуру, открывая симбионтам доступ к свежей крови, и воспаления не избежать…
— Здесь многое в замкнутой системе. Вода очищается, часть поступает наружу, поддерживая сад, остальное — возвращается в дом… есть накопительные баки, на случай дождя…
— А дождь бывает?
— Последний шел, когда мне было тринадцать… я хорошо его запомнил.
Она позволила увести себя, и острые шапки игольника, который уже не выглядел опасным, покачали ей вслед.
…Нкрума и вправду помнил тот дождь. Темно-сизое небо. Вода, которой вдруг стало слишком много. Грохот капель по крыше. И матушкино беспокойство — как бы не смыло новую платформу, ее ведь только-только на пустоши вывели.
Дождь шел сутки, наполнив доверху не только запасающие баки, но каверны в скалах. Песок и тот, казалось, набряк, сделавшись тяжелым, темно-лилового оттенка. И в нем, будто в смоле, вязли черви.
…один прибился к самым воротам, молодой, ошалелый, он захлебывался водой, не зная, куда деваться от изобилия.
Потом всю ночь рокотали жабы.
Нет, в жизни Нкрума были и другие дожди.
…тяжелые болота Ашварры.
…и зыбкие туманы третьего мира, где разумные обитали в стеклянных куполах, потому как по туманам приходило всякое.
Затяжные ливни Ульвы, когда и пластик начинал загнивать.
Да, всякое было, но…
— У нас воды много… пресной, так не очень, а соленой целые моря… я на море как-то была. Однажды, — она шла рядом, уже не замечая, что сама держит его за руку, и странное дело, ощущение теплых пальчиков в ладони успокаивало.
…еще не поздно вернуться.
…или все-таки… не станет он ее змеями пугать. К гнездовьям сводит, покажет молодых шейраков. Покрытые бледным сизоватым мехом, они обычно нравились женщинам.
Пустыня встретила порывом прохладного ветра, который скользнул на гриве, оставив мелкую пыль солончаков. И значит, буря придет оттуда.
Она уже почти родилась на переломе жары и холода. Еще немного и небо треснет, выпуская новорожденный вихрь. Сначала он хрупкий, бледный и с трудом удерживается на тонкой ножке. Он зачерпывает горсть за горстью песок, выстраивая тяжелую стену, ограждаясь ею от мира. Но пройдет не так много времени, и вихрь окрепнет.
