Но он лишь кивнул.
И позволил взглянуть на матушку сквозь ресницы. Выглядела та подозрительно довольной, что предвещало близкие перемены в жизни Нкрума.
— …и эта выходка… слишком нелепа, чтобы за ней не искали второго дна, — матушка положила сумочку на столик.
Щелкнула пальцами.
И приняла стакан с ледяной водой. Сделала глоток, прополоскала рот и сплюнула в приоткрытый венчик сацеллии. Получив долгожданную влагу, тот захлопнулся и свернулся в темно-красный шар. Шар втянулся в горшок, но не прошло и минуты, как на поверхности его появились тонкие иглы с капельками нектара…
— Да, пожалуй… будет интересно…
…и где-то в углу комнаты зазвенела глупая пустынная муха, разбуженная сладким этим ароматом.
— Итак, дорогой, — матушка проследила за полетом насекомого, которое вилось, привлеченное нектаром, но не спешило испробовать его. — Послезавтра корабль подойдет к внешнему кольцу… времени, чтобы приготовиться ко встрече…
Муха замерла.
Желтое полупрозрачное тело ее преломляло свет. Дребезжали слюдяные крылья.
Она казалась обманчиво неподвижной.
— …дом убрать… гости… мы обязаны представить твою избранницу всем… надеюсь, она окажется милой… если нет, это не так и важно…
Не важно?
Да…
— Для тебя, дорогой, она будет самой прекрасной женщиной во вселенной… надеюсь, пол-то ты не забыл указать? Потому что если забыл, то вполне возможно, он будет самым прекрасным мужчиной во вселенной…
Нкрума сглотнул.
Громко так.
А муха опустилась пониже. Она зависла над особенно крупной каплей, в которой отражалась и сама, и еще частично — белый потолок комнаты. Капля дрожала, муха колебалась.
Ее мучил голод.
И опасения.
— …но мы ведь надеемся на лучшее, верно? — матушка ободряюще похлопала по руке. — В конце концов, нашему народу давно пора покончить с вековыми предрассудками и замкнутостью, которая лишает мир благ цивилизации…
Нкрума вновь сглотнул.
Он в упор не помнил, указывал ли в анкете пол… ему это казалось очевидным, там, в пустыне. А теперь…
Самец.
Самка… гермафродит? И какие еще есть варианты?
Воображение нарисовало мелкого рыжего самца, покрытого частично хитином, частично — чешуей. И шелка традиционного облачения невесты-круона сползали с могучих плеч его, задерживаясь на россыпи хитиновых выростов. Невест тянул суставчатые руки, желая заключить Нкрума в горячие свои объятья.
Щелкали жвалы в жажде поцелуя.
Дрожали веерообразные усы, роняя шелуху отлущенных чешуек… и в фасеточных глазах невеста читался молчаливый укор.
