Отрезвило.
— Смотрите, Ицхари, — Бинено-тари разжала жвалы, но сцепку из когтей разрывать не стала. — Я надеюсь, вы всерьез отнесетесь к делу…
— Конечно…
И когда она толкнула его на стол, Ицхари не посмел сопротивляться. Было… не так, как он себе это представлял.
Волшебно?
Жутко.
Немного больно. И без малейшей — Ицхари прекрасно отдавал себе отчет в том — надежды на повторение. В память о том удивительном дне ему осталась глубокая вмятина на третьем сегменте второй конечности — Ицхари решил ее не выправлять — и целлюлозная папка со списком из ста семидесяти девяти пунктов.
Теперь же, глядя вслед единственной женщине, которая соответствовала всем требованиям ненормального круона, Ицхари не испытывал удовлетворения от проделанной работы.
Нет, ему вновь было страшно.
Круон не желал жениться.
Но контракт подписал. А Ицхари посмел его исполнить…
Позабывшись о том, что псевдооблик несколько ограничивает свободу движения, он дал волю чувствам, и полипластовая шкурка затрещала и прорвалась, выпуская на волю затекшую конечность. Ицхари поспешно спрятал ее за спину: не хватало еще раньше времени испугать потенциальную невесту своим насекомообразным обликом.
Но она даже не обернулась.
…Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе видна…
Ага, ни видна не черта. Иллюминатора и того нет, зато имеется окошко. Такое вот стандартное окошко с широким подоконником, геранью на указанном подоконнике, занавесочками и приторным пейзажем.
Вообще космический корабль меня разочаровал.
Или претензии надо не к кораблю предъявлять, но к собственному воображению? Чем дальше, тем больше я убеждалась, что дело-то во мне… ну откуда бы инопланетяне взяли зановесочки?
И еще такого отвратно-розового цвета?
С ламбрекеном.
Бантами.
И лиловыми бубочками. Подобное только очень больной разум вообразить способен. А окно это? И пейзаж за окном? С зеленым лужком и толстой коровой, которая уже третий час кряду медленно бродила от одного края лужка к другому?
Время от времени корова издавала протяжный звук — мне он напоминал гудение, не знаю, живьем я коров не встречала, может, это и нормально, чтобы они гудели, точно паровозы, но конкретно данная корова была крайне подозрительна — и поднимала увенчанную массивными рогами голову. На втором часу наблюдений я заметила, что пятна по шкуре коровы медленно мигрируют, а глаза ее отливают нехорошей краснотой. Сразу в голову полезли мысли об оборотнях и зомби, но я велела себе успокоиться: не хватало подать больному воображению пару-тройку идей.
