Невеста по спецзаказу, или Моя свекровь и другие животные | страница 13



Светлая ей память.

И воодушевленная примером, пусть и не живым, но близким, я величественно — хотелось бы так думать — махнула ершиком и велела:

— Спрашивайте.

И щеки надула.

Для важности.

— Ваше имя?

От же ж… бюрократы. Пятнадцать минут тому самолично паспорт проверял, а все равно имя спрашивает. Но так и быть:

— Агния.

По семейной легенде матушка моя, особа легкомысленная и с богатою фантазией — ни к чему хорошему это в итоге не привело — получив меня на руки восхитилась цветом волос.

Сама она была блондинкою.

Мой отец, неизвестный солдат сексуального фронта, шатеном. А я вот рыжей уродилась. И цвет этот не поблек, не вылинял, не переродился в классический русый. Нет, со временем рыжина лишь ярче стала.

— Полных лет?

— Двадцать четыре.

Почти двадцать пять, но это почти, которого еще две недели с хвостиком, позволяет мне чувствовать себя молодой.

Двадцать пять — это уже срок.

Юбилей.

— Образование?

— Высшее.

Вообще-то я медик.

Как бабка… то есть, я хотела бы стать, как она, но не сложилось. И не потому, что медицина — это для меня слишком сложно, нет, мне даже нравилось, однако вот… она мной гордилась.

И в пример ставила.

И разочаровалась бы, узнай, что вожделенный диплом меня не порадовал, что не пошла я ни в педиатрию, как того хотела, ни в хирургию, на что бабка втайне надеялась. Да, доучилась последний год, но скорее по привычке заканчивать начатое, а потом…

Потом — суп с котом.

Не важно. Вряд ли им тут есть дело до моих глубоких моральных травм.

И вообще до травм.

На этой мысли я замерла.

Ну конечно! А еще врач… несостоявшийся, но все-таки врач! Свет в конце тоннеля, инопланетяне… невеста… бред это и высочайшего качества! Почему? А потому что именно это объяснение и является простейшим.

Нечего сущности плодить.

Что вероятней? Что меня и вправду похитили инопланетяне, озаботившись устройством непростой моей личной жизни? Или что я, никогда толком не умевшая на каблуках ходить, поскользнулась и шибанулась головой о тот же унитаз? Или об умывальник?

Отсюда и потолок последним видением.

А все остальное рождено моим травмированным мозгом. На самом же деле я тихонько лежу себе в муниципальной больничке, обвешанная датчиками, с катетером в руке и другим — в мочевом. Улыбаюсь. И жду приговора.

Стало жаль себя: приговорят ведь.

Это не американское кино, где коматозника двадцать лет будут откачивать, а он очнется на последних минутах, чтобы сходу обнять повзрослевшего сына… и сыновей-то у меня нет.